Коммунистические государства на распутье - [30]
Характерно, что на протяжении всего доклада Гомулка Нападал не на Китай, а на Албанию и упомянул Китай лишь однажды в связи с его поддержкой ошибочных взглядов на Мирное сосуществование, проповедуемых Тираной:
«Догматизм и сектантство не являются точной характеристикой позиции лидеров Албанской партии труда и ее политики, которая является не политикой, а бессмысленным авантюризмом. Так, в речи, произнесенной недавно в Тиране, ЭнВеР Ходжа обвинил руководителей Советского Союза в том, Что они боятся империализма и поэтому все время переносят На следующий год урегулирование германской проблемы и вопроса о Западном Берлине. Это смесь самонадеянности и азантюризма…»[56]
Таким образом, поддерживая Москву, польская партия преданно следовала советскому примеру и в течение длительно времени избегала прямых нападок на Пекин. Весь ее гнев срывался на албанском «мальчике для битья»:
«Для оправдания актов произвола, совершенных ими в прошлом и совершаемых поныне в их стране, руководители Албанской партии труда, защищая сталинские методы, осужденные XX съездом и всем международным рабочим движением, порывают с этим единством. Они порывают также с политикой СССР и других социалистических стран. Международное коммунистическое общественное мнение, включая мнение и нашей партии, с возмущением осуждает их позицию»[57].
Эта тактическая линия сохранялась в течение 1962 и большей части 1963 года. В то же время Гомулка занимался закулисными маневрами, стремясь заделать быстро увеличивающуюся трещину, как он поступал и в период советско-югославской ссоры. Однако его представитель Мечислав Рабский, главный редактор газеты «Политика», становился все более откровенным:
«Ходжа и Шеху в течение некоторого времени более или менее ясно говорят, что они против политики мирного сосуществования как генеральной линии нашего движения. В феврале 1961 года, на IV съезде Албанской партии труда, Энвер Ходжа в своем отчетном докладе ограничился повторением той части московского Заявления (ноябрь 1960 года), которая касалась агрессивности империализма и его стремления к войне. Однако он совсем не упомянул о возможности предотвращения войн при нынешних обстоятельствах… Энвер Ходжа и Мехмет Шеху проводят политику, которая явно подрывает единство международного коммунистического движения»[58].
В 1961 году, когда XXII съезд КПСС открыто заклеймил и отлучил главного союзника Китая — Албанию, Гомулка оказался в трудном положении. Он был явно удивлен этим шагом, о котором не знал заранее. Больше того, методы, примененные тогда в отношении Тираны, сильно напоминали те, которые в 1948 году Сталин использовал в своей борьбе с Белградом. Гомулка неоднократно и решительно отвергал эти методы. Его несогласие с неосталинистскими методами затыкания рта своим коммунистическим оппонентам вскоре после съезда было выражено тем же Раковским:
«Единство коммунистического движения это не табу, запрещающее дискуссии и дебаты. Мы отвергаем культ личности во время конфликта, который отнюдь еще не окончился-Различные позиции и методы подхода вполне естественны в нынешних сложных условиях. Современная эпоха фактически требует переоценки многих концепций и мнений, утвердившихся на протяжении десятилетий… Разумеется, не исключено, что в коммунистическом лагере могут возникать конфликты и противоречивые проблемы. Но главное, чтобы единство, возникающее из конфликта, не было искусственным или иллюзорным»[59].
Итак, в течение примерно трех лет Гомулка, лояльно поддерживая советскую точку зрения, никогда не нападал открыто на китайцев. Однако 8 сентября 1963 года он занял более определенную позицию. Вскоре после его возвращения из Советского Союза при первом же открытом и откровенном высказывании о советско-китайском конфликте Гомулка дал выход накопившейся в нем неприязни к Пекину как агрессивной стороне в этом деле:
«Изумление и горечь вызывает позиция правительства Китайской Народной Республики, которое отнеслось отрицательно к Московскому договору о запрещении ядерных испытаний и в связи с этим нападает и клевещет на Советский Союз, пытаясь представить его политику в ложном свете. Как мы можем видеть, руководители народного Китая не связывают проблему безопасности своей страны с вопросом о единстве и братском союзе государств социалистического лагеря; ослепленные желанием иметь свое собственное ядерное оружие, они раскалывают единство содружества социалистических государств и международного социалистического движения, тем самым оказывая услугу врагам социализма и поджигателям войны»[60].
6 сентября, то есть за два дня до этой речи Гомулки, китайская газета «Жэньминь жибао» в редакционной статье Критиковала Советский Союз за его позицию в вопросе о независимости других коммунистических государств. Газета Утверждала, что в октябре 1956 года только сдерживающая Рука Китая, «решительно сопротивляющегося ошибочным методам великодержавного шовинизма», «помешала Советскому Союзу подчинить себе польских товарищей при помощи вооруженной силы»[61].
Но хотя Варшава в течение длительного времени заверяла Москву в идеологической лояльности, она вместе с тем пыталась поддерживать хорошие культурные и экономические отношения как с Пекином, так и с Тираной. Поздравительная телеграмма, направленная польской коммунистической партией Мао Цзэ-дуну по случаю его семидесятилетия (26 декабря 1963 г.), является верным признаком того, что Польша Ро-прежнему старается избежать ухудшения китайско-польских отношений. В телеграмме Мао именовался «дорогим товарищем», восхвалялись его «коммунистический жизненный путь» и его достижения в «строительстве социализма» в Китае. Авторы телеграммы желали ему «долгой жизни и плодотворной деятельности… для укрепления единства всех социалистических сил во имя нашего общего коммунистического дела»
