Коммуналка - [11]

– Бабушка велела протирать. Могут пойти прыщи, а после них останутся оспинки. Это некрасиво. Такая жара, а нам нельзя даже в душ, можно бинты намочить.

Марина пожала плечами. Она только что, по дороге от метро, расчесала грязной и масляной от пирога рукой здоровенный прыщ от потницы на шее под волосами. Она потрогала его, – на шее был приличный бугорок засохшей уже лимфы с кровью.

«И долго тебе так ходить?» – Марина с завистью ткнула пальцем в повязку, оставляя на ней грязный жирный след от пальца.

– Не-а, – шепеляво ответила я. У меня во рту был приятно солененький кусочек твердокопченой любительской колбасы, которую я обожала сосать и жевать потихоньку. О жвачках тогда еще и не мечтали.

Марина засмеялась такой шепелявости.

– Хочешь? – я протянула ей пакет с кусочками колбасы, заботливо завернутыми мамой в фольгу.

– Ага, – глотая слюну, выпалила девочка и, пользуясь незрячестью подруги, уполовинила пакет.

Нянька, видевшая это, покачала головой неодобрительно.

Маринка показала ей язык. Такую колбасу у них в доме покупали только на новый год и 7-ое ноября.

* * *

С Маринкой мы увиделись только в сентябре, да и то не надолго. Мои родители наконец-то накопили на двушку и под ноябрьские праздники мы переехали в новую квартиру. А после праздников я пошла в другую школу.

* * *

Лето… Лето… Капризное московское лето. Хорошо хоть на территории нашей больницы много зелени. Окна моего кабинета выходят на Мытную. Деревянный забор давно уже заменили на красивый ажурный металлический. И едут по Мытной сплошные иномарки…

– Можно? – ко мне в кабинет заглянула секретарша.

– Заходи, Танюша.

– Ирина Сергеевна, там к Вам какая-то женщина на проходной. Вот, визитку передала.

Я взяла визитку. Строительная компания «Мари ша», финансовый директор Коростылева Марина Николаевна. Санкт-Петербург. Васильевский остров.

– А что ей нужно?

– Говорит, школьная подруга.

Что-то мелькнуло у меня в памяти. Но Питер?

– Пусть проводят, Танечка!

* * *

В кабинет вошла ухоженная стильно одетая женщина в темных очках.

– Не узнала?

– Маришка, ты?! Какими судьбами и почему Питер?

– Замуж туда вышла.

– А не позвонила почему ни разу?

– Я радовалась, что ты из класса ушла. И злилась одновременно. Я же в классе одна такая осталась. Очкарик.

Я нажала кнопку селектора: «Танюша, нам чайку и конфет, пожалуйста!»

– Я смотрю, ты – профессор, зав отделением. А это кто? – Маришка взяла фото со стола.

– А это мой учитель, Виктор Петрович, Царствие ему Небесное.

– Это тот, который тебя оперировал? Сама-то оперируешь?

– Ага… Только реже теперь. Молодежь учу. А ты что все очки не снимаешь?

– Зеркало большое есть?

Я подошла к шкафу-купе и отодвинула дверь.

Маринка встала рядом, обняла меня и сняла очки. Никакого косоглазия у нее не было.

Мы обнялись и стали хохотать.

А из зеркала на нас смотрели с удивлением две конопатые девчушки-очкарики….

24 февраля 2008 года.

ЧЕТВЁРТАЯ СНЕЖИНКА СЛЕВА Рассказ

Вот скажите, только честно, это кто придумал «тихий час»? Дети сами бы до этого не додумались. Значит, это какие-то зловредные дядьки и тетки из какого-то «руно», о котором так часто говорят воспитатели и нянечки.

Сами-то они не спят. Пройдут по рядам, посмотреть, все ли уснули, и давай чаи распивать. С конфетами, между прочим. А нянечка наша, Ильинична, так та каждый день с пирогами. Я уже по запаху определяю, когда бывают ватрушки, а когда – плюшки.

Есть и еще одна примета. В тот день, когда Ильинична гоняет чаи с ватрушками (так говорит мой остроязычный папа), после обеда, во вторую смену заступает «Ужас, летящий на крыльях ночи», молоденькая Алла Константиновна, которую Ильинична за глаза зовет «сикухой». Это я тоже услышала, удачно притворившись спящей. Лет этой Алле всего 20 и она только что закончила педучилище.

Я спросила у мамы, что это такое «сикуха», но она сделала ТАКИЕ глаза и велела мне умываться и готовиться ко сну. Я пошла к своей русской бабушке, которая гостила тогда у нас. Бабуля перекрестила меня, поцеловала в лоб и изрекла: «А сикуха она и есть сикуха, с какой стороны на нее не гляди».

Я не знаю, чему еще учат в этих училищах, но когда Аллочка, так мы прозвали ее меж собой, работает с утра, то наша группа (старшая группа!) напоминает стадо овечек, приведенных к волку на заклание.

Ну, просто «Волк и семеро козлят». Страшилка на ночь.

Приведя нас с гулянья к обеду, Алла Константиновна металлическим голосом вещает: «В туалет все идут перед обедом! После – никого не пущу!»

С моей подругой Светкой при этих словах случается истерика с последующей заменой нижнего белья. Далее следует тирада, что «ребенку с энурезом» не место в детском учреждении. Хоть бы кто объяснил, что за зверь – этот энурез. Может это заразно?

Вот я и лежу, прищурив глаза, вроде сплю. Мама давно уже дома забросила это бесполезное дело – меня после обеда спать укладывать. И я чувствую себя героиней. Ну, ни дать, ни взять – Валентина Терешкова. А в саду капризы не рассматриваются – всем спать и все тут!

Лежу, всякие мысли обдумываю. Как бы, например, умудриться незаметно вытащить из-под шкафа котлеты, которые туда закидывает Валерка Кузовлев. Он эти «каклеты» терпеть не может. Иногда я его выручаю и съедаю здоровенную котлетину. Иногда Сережка Фирсов.