Комендантский час - [55]

– Надо узнать, где ключ, – сказал священник, оглядываясь по сторонам.

– Щас все выведаем, – произнес бородач и начал избивать Василия.

Клирик же схватил со стола один из заряженных дуэльных пистолетов, лежавших подле дорогого футляра, и выстрелил в голову подельнику, который тут же свалился на пол.

– Ну что, Вася, – произнёс Демьян, – теперь ты мне всё расскажешь.

Священник подошел ближе к лежащему и взял со стола другой пистолет.

– Скажи, где ключ и твой хозяин?

– Ключ прямо на мне, хозяин велел сторожить, – произнёс Василий, показывая, что на груди у него висели на одной цепи ключ и нательный крестик,

Священник схватил ключ и сорвал его с шеи раненного слуги. Металлический крест, некогда подаренный приближенному самим Ляпуновым, упал на пол, прямо в лужу крови, растекшуюся под Богданом. В этот момент клирику вдруг стало плохо. Горький комок подкатил к его горлу, а голова закружилась то ли от предвкушения наживы, то ли от чего-то другого. Поп прошагал через комнату, вставил ключ в замок массивного металлического шкафа и провернул его. Какого же было удивление грабителя, когда он обнаружил, что внутри было пусто. Он обернулся к Василию, но тот лишь улыбался. В комнату вбежал молодой сельчанин, чтобы сообщить, что ни Климента, ни лошадей в поместье нет. После этого он взглянул на мертвого Богдана и перекрестился.

– Это поп его пристрелил! – крикнул вошедшему Василий.

Парень поднял обозлённые глаза на клирика.

– Ты? – закричал он, но Демьян поднял пистолет и выстрелил ему в голову.

Бунтовщик упал навзничь, а священник отбросил бесполезное оружие в сторону. Его тошнило, неведомая сила мутила взгляд. Снова дал о себе знать горький комок, и Клирика стало выворачивать прямо на пол кабинета Ляпунова.

Когда священника немного отпустило, он огляделся по сторонам: замертво лежал Василий, рядом располагался застреленный приспешник, в дверном проёме лежал на спине труп погромщика.

Осознав своё тяжелое положение, Демьян поспешил скрыться. Он выбежал из поместья, лишь краем глаза приметив, что оно уже горит. Проскользнув мимо нескольких зевак, он направился к церкви, где оставались ценные вещи помещиков. Отворив тяжелую дверь, он вбежал внутрь, поглядывая на забинтованную рану. Он пронесся по крохотному залу, вбежал в свой покой, где лежали мешки с ценностями. Прямо перед священником стояла икона свято чтимого Прохора, а рядом в канделябре потрескивала свежезажжённая свеча. Демьян стал хватать мешки, как вдруг заметил странную тень, промелькнувшую перед ним на иконе. Тишину обители нарушил звонкий выстрел. Пуля попала в голову священника, застряв в черепе. Климент Ляпунов стоял позади с пистолетом в руке. Убрав оружие, он подошел ближе к бывшему другу и сорвал с его груди крест, после чего завернул икону в ткань и покинул храм.

Черный требник.

***

Требник, или Потребник ( от древнерусс. «треба» – «жертва») – богослужебная книга, содержащая чинопоследования таинств и других священнодействий, совершаемых Православной церковью в особых случаях, в том числе при захоронении усопших.

***

1922 год.

Сквозь толщу затхлого безжизненного воздуха, через покрытое широким слоем пыли стекло единственного окна, в бывшее помещение сельского архива пробивался яркий луч утреннего солнца. Он предательски точно сфокусировался на единственном глазу комиссара Сухорукова, что выглядывал из-под шерстяного пледа, заставив последнего укрыться им с головой.

Уже месяц в этих краях стояла ясная и теплая погода, но служащие штаба, временно занимавшего старое здание лишь потому, что оно единственное подходило по размерам для нужд армии, вынуждены были тепло одеваться, ведь стены архива состояли из начисто отсыревшей от времени древесины.

Наступало утро, и даже плед не мог спасти чутко спящего офицера от надвигавшихся криков петухов. Находясь в предподъемном полудрёме, сознание Сухорукова растягивало каждую секунду покоя, отчего последнему казалось, что он спит уже слишком долго. Однако реальность просачивалась сквозь пелену сладких ночных грёз, и вот комиссар уже ощущал ломоту в теле, вызванную неудобной позой, холодный, но спёртый воздух, наполненный пылью от старых документов, и зуд в носу, вызванный аллергией то ли на полынь, обширно цветущую нынче в округе, то ли на вездесущий тополиный пух.

Внезапно остаток сна был прогнан звуком приближающихся к кабинету Сухорукова шагов. Откинув в сторону быстро остывающий плед, комиссар вскочил на ноги с широкого старого кресла, притащенного некогда солдатами по его просьбе. Продрогнув от своей вылазки, офицер принялся чеканить удары сапогами об пол, интенсивно растирая тело через уланскую куртку.

Тут дверь открылась, и в неё вошел высокий человек с кудрявыми волосами, чей оранжевый блеск в лучах утреннего солнца лишь подчеркивала черная кожаная фуражка.

– Здравствуй, командир, – сказал Сухоруков, размазав последнее слово неумело скрытым зевком.

– Здравствуй, спящая красавица, – усмехнулся Бенякин, снимая головной убор. – Ночью было спокойно? Ты вроде выглядишь уставшим.

Пройдя в глубь комнаты, командир подошел к самовару и ощупал тыльной стороной ладони его холодный корпус.