Комендантский час - [50]

Вдруг присутствовавшие вспомнили о Сенцевском.

– Доктор! – крикнул Александр и бросился к распахнутым дверям.

Остальные побежали следом.

« Где же Ярослав, черт возьми?», – подумалось Богдану, когда он пронёсся мимо входа в особняк.

Добравшись до комнаты, где Евгений ухаживал за пленницей Василия, Александр увидел валяющегося на полу мужчину. Он был жив, однако лежал в осколках, и из его виска лилась кровь. Вскоре подоспели и остальные. Они приподняли доктора и привели его в чувство. Евгений огляделся, сморщился от боли и спросил, где девушка.

– Она мертва, – ответил следователь.

– Мертва? Ох, этого следовало ожидать.

– Что случилось? – спросил Вендль, и Сенцевский начал медленный рассказ.

– Похоже, я стоял к ней спиной, когда она очнулась. Увидев стоящую рядом бутылку водки, она схватила ее, поднялась, и ударила меня, да с такой силой, что я потерял сознание. И, похоже…, – доктор похлопал себя по груди, а потом залез рукой под пиджак, – Боже, она забрала мой пистолет.

– Она застрелила Амалью, – сказал Вендль, придерживая друга за плечо и помогая тому подняться.

– Вот тебе и ответ, почему она её убила, – произнес Богдан. – Помутнение рассудка. Потому-то она вбежала в зал и…. Трудно её винить, её держали в нечеловеческих условиях.

– Какой ужас, – произнес доктор. – Такого мы точно не ожидали.

В этот момент Александр вспомнил о брате.

– Простите, господа, мне надо найти Ярослава.

Поднявшись на ноги, офицер быстрым шагом направился на выход. Выбравшись из поместья, он заметил, что начало смеркаться. Навстречу ему бежали двое полицейских.

– Что случилось? – спросил один из них у юноши.

– Стрельба, но… вы опоздали. Где вас, черт возьми, носило?

– Ваш брат попросил нас о помощи, он в подземелье и ….

– В подземелье?

– Да, его внимание привлекли кирпичные колонны.

– Я понял, ступайте в дом.

В сознание юноши опять вдруг просочилась тревога, и он побежал в сторону леса. В спешке пробираясь через деревья и сугробы, он ни на секунду не остановился, боясь потерять драгоценные секунды. Отыскав, наконец, подземелье, офицер вошел внутрь и направился на свет. В коридоре было темно, слышались глухие всхлипы. Вскоре Александр вошёл в комнату-тюрьму, где увидел своего брата, стоящего на коленях в конце комнаты. Перед ним лежала мощная кувалда, вложенная в раскрытые ладони. Ярослав обернул свое заплаканное лицо к Саше. Оно являло ужас и отчаяние, которых офицер не видел никогда прежде у брата. Парень молча показал рукой на одну из колонн. Взглянув на нее, Александр заметил, что в разрушенной кувалдой части видны человеческие останки. Это были голые кости, одним своим видом указывающие на то, что Василий творил свои ужасы не один год.

Не произнеся ни слова, молодой человек попятился назад. Сдерживая тошнотворные позывы, он выбрался на свежий воздух, где его начало рвать. Мышцы живота, резко сокращаясь, больно сдавливали внутренности. Желудок был пуст. Оттого Александр упал на колени и, разведя руки, поставленные в сугроб, начал кричать. Все, что его окружало, ощущалось отталкивающе мерзким. Ему было противно думать о Василии, своей матери, семье Прасковьи и той девушке, что перед смертью обрела свободу. Он чувствовал липкость крови на своих ладонях, хотя знал, что они чисты. Наконец позывы прекратились, и он, зачерпнув снега, умыл им лицо и поднялся на ноги. Обернувшись, он увидел Богдана. Тот молча стоял напротив племянника, сочувственно глядя на него. Александр подошел к толстяку, крепко обнял его и заплакал.

– Тише-тише, мой мальчик, все кончилось….

– Я хочу уехать отсюда.

– Это не проблема, я заберу тебя.

– Да, но….. Я не хочу, чтобы меня что-то связывало с этим домом, с этим местом.

– Мы уедем навсегда.

– Все эти смерти, ужасы…. Люди про это все узнают, точно узнают.

– Узнают, но разве нам обязательно иметь что-то общее с людьми, что не были нам чужими лишь по злой шутке судьбы?

Александр отольнул от своего дяди.

– Нет, мы не обязаны марать свои имена, – в голосе юноши вдруг проклюнулась гордость. – Я сменю фамилию. Хочу взять что-нибудь простое.

– Хорошо. Все образуется, Саша. Клянусь, мы скоро забудем об этой истории.

Родственники вновь обнялись. Богдан вспоминал тот день, когда его брат умер, а его друг застрелился от осознания своей слабости перед болезнью. Он вспоминал свой лихорадочный поиск записей брата. Дневники, путевые заметки, билеты – все, что могло выдать толстяка, все, что могло обнаружить его сущность, – было сожжено дотла. И в этот раз игра окончилась в его пользу. Он крепко сжимал руки на спине племянника.

– Уж на кого – на кого, а не меня, Саша, ты всегда можешь положиться.

Хворь.

Предисловие:

1830-1831 годы запомнились современникам, как годы «новой чумы», польского восстания и всяческой смуты. С целью «купирования» заболевания правительство предприняло ряд крайне эффективных шагов, неверно трактованных большей частью населения. Особенно рьяно люди принялись сопротивляться проводимой властями политике, когда чиновники проявили излишнюю активность, хватая даже здоровых граждан и помещая их в специальные госпитали. Немало восстаний повидала русская земля в эти годы.