Комедия о Российском дворянине Фроле Скабееве и стольничей Нардын-Нащокина дочери Аннушке - [7]

Входят: дворецкий и слуги.

Дворецкий (входя). Скажи боярину: сломали, мол. (Один бежит; дворецкий, подходя к Лавруше и схватив его за ухо.) Ты что ж, чертов пискленок, не отворял? а? Хозяин дома?

Лавруша (быстро и испуганно). Ой, ой, ой! я не хозяин, и братец мой — тож не хозяин! Иван-работник хозяин, да и тот по дрова в лес уехал!

Входят: Велик-боярин, подьячий, еще несколько слуг.

Велик-боярин. Вот оно, Фролово поселье. Не пышно живет. (Дворецкому.) Что ж, дома?

Дворецкий. Постреленок, государь, бает: нетути.

Велик-боярин. Подвинь его сюда. (Дворецкий исполняет.) Сказывай правду. (Берет его за ухо.)

Лавруша. Ой, ей-богу, дома нету! (Его опять — за ухо.) Ой, не бывал, с утра не бывал, со вчерашнего не приезжал.

Подьячий. Прутиков бы нарезать, розочкой постегать; откуда и правда возьмется: дивное дело, государь.

Велик-боярин. И то.

Лавруша. Ой, без прутиков, государь, скажу. Ой, про все сдоложу. Сестрицы нету, ой, ей-богу нету! И Иван-работник не бывал.

Подьячий. Право бы, государь, розочкой.

Велик-боярин. Нарежьте.

Дворецкий. Да мы его, коль государь укажешь, в кнутья.

Лавруша (затопал на месте). Ой, был, был, был, был, был! Ой, с Лычиковым был!

Велик-боярин. А-а, с Лычиковым!

Подьячий. Ишь, розочка-то правдивая какая!

Велик-боярин. А теперь где?

Лавруша. Приехал, ой, а сестрица с утра к Нащокиным уехала, а Иван…

Велик-боярин. Ты опять! (Дернул за ухо.)

Лавруша. Ой, расскажу. Сундук схватил, ворошил, ворошил, все переворошил — да на сани. На Москву, мол, с Лычиковым бегу. На Москву, мол, а тут-де неведомы люди наедут — обмани. Уши надрал, горят. (Остановился, и потом — вдруг, точно спохватясь.) Ой, все!

Велик-боярин. У Лычикова тож сказали. Ну, на Москве от нас не убежит.

Подьячий. Струсил заяц, да прямо на охотника. — А тут, государь, сестренка у них есть — ту бы поспрошать.

Велик-боярин. Выбегла бы на крик: знать, вправду дома нету.

Лавруша (оправившись). Истинно, государь, нету: у Нащокиных — хоть туда поезжай.

Велик-боярин. Ладно. (Своим.) Айда! На Москве сыщем. (Идет.)

Подьячий. А все бы, государь…

Велик-боярин (остановился). Не учи курицу, сама яйца носит. — Айда!

Уходит Beлик-боярин, за ним и другие.

Лавруша (один). Ушли ли? (Осматривается и начинает прыгать.) Ушли, ушли, ай-люли, ушли! — А ухо-то — шибче, чем братец. Ладно ль соврал-то? Ой, и сам не помню. Братец спросит — что ответить, не знаю. Со страху намолол что-то. Да ладно — ушли! А теперь спать. И темно уж. Скоро засну. После слез спится, заметил. (Ложится и начинает засыпать.) Сестрица гостинцев… много, много… ухо-то… все гостинцы горят, все надранные… каки ушки-те, сладкие, хорошие! (Уснул.)

Занавес опускается.

Действие второе

Действующие лица

ФРОЛ, под видом ворожеи.

АННУШКА, стольничья Нардын-Нащокина дочка.

ВАРЮША.

МАМКА.

ГРУША }

МАША }девушки в гостях у Аннушки.

МАВРУША }

ДАША } сенные девушки.

ГОСТЬИ; СЕННЫЕ ДЕВУШКИ.

Светлица в Нащокинском терему.

Мавруша, Даша и другие сенные убирают светлицу. В светлице налево стол, на нем стоит зеркало, подле лежит другое поменьше; приготовлены две свечи в подсвечниках. Двое дверей прямо и сбоку. При поднятии занавеса, за сценой слышны звонкие бубенцы; девушки бегут к окнам; Мавруша, вскрикивая: «Ой, кто это?» бежит в двери. Из боковых дверей входит мамка.

Мамка. Все ль у вас готово?

Даша. Все, мамушка, готово: свечи засвечены, зеркала припасены.

Мамка. Ладно. — Маврушка где же?

Даша. А услышала, бубенцы звенят — на крыльцо побежала: кто приехал — поглядеть.

Мамка. Ох, вор девка! До всего ей дело есть!

Вбегает Мавруша.

Мавруша (не замечая мамки). Девушки, девушки! Знаете, кто приехал?

Мамка. Куда, пострел, летала?

Мавруша. Ах, мамушка!..

Мамка. То-то: «мамушка!» Постой ты: доберусь я до тебя.

Мавруша. Да за что же?

Мамка. А за то: летунья ты да шмыгунья! Повсюду летаешь; день-деньской — по лестнице шмыг да шмыг! Теперь куда летала?

Мавруша. Ох, мамушка Аксинья Пахомовна, кабы ты слышала, каково громко бубенцы звенели, — ты бы не выдержала, побежала. «Кого, мол, бог дает — эдаких бубенцов отродясь не слыхивала. Верно, кто незнакомый». Выбегла я на крыльцо, глянь…

Мамка. Кто же?

Мавруша. Она!

Мамка. Кто она-то?

Мавруша. Она сама; ворожея-то.

Мамка. Ой ли? Где ж она?

Мавруша. По лестнице бредет; дочка что ль ее крестная под руку ведет, а она идет да клюшкой постукивает. Страшно таково.

Даша. А стара она?

Мавруша. У, древняя-предревняя старуха. — Мамушка наша в внучки ей годится.

Даша. А лицо у нее, Мавруша, страшное?

Мавруша. Ох, престрашенное! Глазище — что ямища, головища — пивной котел, нос — что чертов крюк. А на лице-то, окромя глаз да носа, ничего нет!

Даша. Ой! — Неужто у нее под носом ничего нет?

Мавруша. Ничегошенько нету: ни рта, ни бороды; платком только под носом подвязано.

Мамка. Ой, врешь, Маврушка! У страха-то глаза велики. Коли б у нее под носом рта не было, чем бы она говорить стала?

Мавруша. Ох, мамушка, зачем ей рот?.. Они ведь, ведьмы, духом говорят.

Мамка. Каким духом еще?

Мавруша. А бес в них сидит, так его бесовым духом и говорят. Оттого и отгадывают. Батюшки, да вот и она! Слышь, клюшкой стучит!

Входят: Фрол, наряжен старухой; Варюша.

Мамка (идя навстречу).