Комедия книги - [9]
Имя дитяти Палко Цегледи, единственный любящий сын пожилого Иштвана Цегледи. В спор вступил протестантский исповедник Иштван Матко.
Он явился на ристалище под собственным именем, вооруженный словами как можно более грубыми.
ГНИЛАЯ РАЗВАЛИНА, ПОСТРОЕННАЯ НА ПЕСКЕ,
или
Взрезание жил иезуиту Матяшу Шамбару — спесивцу, размахивающему тремя вопросами.
С обеих сторон вступали в бой свежие силы. На Шамбара накинулся Янош Пошахази, учитель из Шарошпатака:
ОТВЕТ НА ТРИ ТЕЗИСА ШАМБАРА
Ответ последовал от католика Имре Киша, который три пресловутых тезиса уподобил трем картам, чтобы покрыть их четвертой:
НА ВАЛЕТА, ДАМУ И КОРОЛЯ ПОШАХАЗИ — КОЗЫРНОЙ ТУЗ
Разъяренный Пошахази огрызнулся:
ИСПЕКШИЙСЯ ВАЛЕТ,
или
Битая карта Петера Киша
Потерял свое миролюбие и кроткий Цегледи, обрушившись на отца Киша следующим заглавием:
РАЗОБЛАЧЕНИЕ КОСОГЛАЗОГО СЕМИНАРИСТА, ИГРАЮЩЕГО ФАЛЬШИВЫМИ КОЗЫРЯМИ
Шамбар ответил сразу всем:
ВЫРЫВАНИЕ ЛЖИВОГО ЯЗЫКА МАТКО И АССЕНИЗАЦИЯ НЕЧИСТОТ ПОШАХАЗИ
В битве заглавий Матко показал себя самым нетерпимым. Он уже не огрызался, а крушил направо и налево:
КАЙЛО, с помощью которого вдребезги разносится шаткая, сама уже готовая развалиться храмина, слепленная на мнимых высях из грязи и тысячи нечистот лжемаляром и лжештукатуром, скудоумным мошенником Матяшем Шамбаром.
Пошахази же добавил:
КРУЧЕНЫЕ ПЛЕТИ ДЛЯ ДРАНОЙ СПИНЫ ШАМБАРА,
после чего противники выдохлись. Пятилетняя распря утихла. И хотя нам, потомкам, стиль Иштвана Матко и других участников спора может показаться несколько крепковатым, мне бы хотелось взять его под защиту.
Хуже ли забубенные венгерские попы, окунувшие свои перья в уксус, приступая к заголовку, чем их куда более именитые немецкие единоверцы, которые поливали друг друга серной кислотой? В первые годы Реформации насмерть сцепились саксонский курфюрст Иоханнес Фридрих и брауншвейгский герцог Генрих. Вот два наиболее выдающихся заглавия, бурлением своим напоминающих политические прокламации:
ОТВЕТ ЕГО ВЫСОЧЕСТВА ГЕРЦОГА И САКСОНСКОГО КУРФЮРСТА ИОХАННЕСА ФРИДРИХА
проклятому преступнику, антихристу, богохульнику, гадине Варнаве и брауншвейгскому сукиному сыну Олоферну, называющему себя герцогом Генрихом, по поводу его бесстыдно подлой и лживой книги, которую он отрыгнул в печати Лейпциг, 1541.
Не менее ласковым был и ответ:
ОТВЕТ ГЕНРИХА, ГЕРЦОГА БРАУНШВЕЙГА И ЛЮНЕБУРГА,
некоему мародеру, называющему себя герцогом Иоханнесом Фридрихом, лживой саксонской морде, прихвостню шлюх Вольфенбюттель, 1541
Сиятельные особы, как мы видим, легко обходились без правил придворного этикета.
3. УКРАШЕНИЕ КНИГИ
Чтобы появиться перед публикой, книге нужно не меньше украшений, чем великосветской даме, собирающейся на бал. Приготовления начинаются с предисловия, которое есть не что иное, как омовение автора — обоснование причин и состава такого события, как написание и выпуск книги. Одежда книги — это ее переплет: уже издалека предупреждает приценивающихся, во сколько обойдется им обладание ею. А иллюстрации — ювелирные украшения: от недоступных карману шедевров до грошовых базарных подделок. Неприятная косметическая процедура — устранение прыщиков и бородавок, которыми дьявол опечатки угрожает обезобразить непорочную гладь свеженабранной книги.
В торжественный момент требовалась влиятельная особа, чтобы опираться на ее руку. Именитую особу сватало книге посвящение.
Но на бал нужен и билет. Им было цензорское разрешение.
Сравнение должно включить и указатель, ведь он такая же важная принадлежность всякой серьезной книги, как грация или пояс, которые, плотно охватывая стан красавицы, придают фигуре необходимую завершенность.
Флорентиец Мальябекки, наизаядлейший из самых заядлых библиоманов, интересовался прежде всего украшением книги. Оценивал переплет, прочитывал название, посвящение и предисловие, пролистывал указатель и просматривал названия глав. Его биографы утверждают, что этого ему было достаточно, чтоб узнать содержание книги и даже источники, которыми пользовался автор.
Готье, очевидно, слыхал о читательской технике Мальябекки, потому что в предисловии к своей книге «Jeune France»[34] эпатирует публику тем, что во всякой книге, кроме предисловия и оглавления, он ничего не читает. Предисловие — это посеянное зерно, а указатель, оглавление — урожай, плод. То, что посередине, никому не нужно, кроме самого сочинителя. Предисловие, подобно постскриптуму или последним строкам женского письма, содержит самое важное. Книга похожа на женщину и в остальном. С некоторыми ради обладания говорить приходится очень много, с другими — меньше, а с третьими достаточно жеста. И предисловие по мере надобности может быть длинным, или коротким, или вовсе отсутствовать. Самое длинное в мире предисловие написано к антилютеранскому трактату И. Н. Вайзлингера «Упрямые факты».[35] Книга содержит 618 страниц. Из этого солидного объема предисловие с беспощадным эгоизмом вырвало для себя 470 страниц! Кратки, но выразительны предисловия рукописных кодексов. Тогда еще не было авторского права, и автору грозила опасность, что книгу его присвоят, а то и подделают. Необходимо было протестовать уже заранее. И так как протест сам по себе особенных результатов не обещал, то автор, по доброму средневековому обычаю, проклинал самозванцев и фальсификаторов. В смягченной форме встречаются и проклятия, предпосылаемые печатным книгам. В 1703 году знаменитый немецкий юрист Христиан Вайдлинг заполонил книжный рынок объемистым сочинением под названием «Oratorische Schatzkam-mer».
В предлагаемой книге — "История человеческой глупости" — предмет исследования автора — человеческие заблуждения, суеверия, мошенничества, чудачества и поистине безграничная глупость. Книга насыщена любопытной информацией, размышление над которой заставит читателя не только улыбнуться, но иной раз и задуматься о том, кто мы есть и в каком мире мы живем.
Иштван Рат-Вег стяжал европейскую славу как бытописатель курьезной истории человечества. В центре его внимания исторические, литературные, научные, военные и кулинарные курьезы, необыкновенные, загадочные и эксцентричные личности, слухи и небылицы, мир мошенников, проходимцев и авантюристов, мистификаторов и шарлатанов, шутов и дураков, человеческая предприимчивость и хитрость и ее обратная сторона — глупость. Все, о чем пишет автор, пе выдумано им, а взято из многовековой истории человеческой культуры.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.