Командировка - [45]

Шрифт
Интервал

Год назад и Шахбулатов совсем было получил квартиру, но в месткоме Комитета по радио и телевидению, где Аднан руководил инструментальным ансамблем, как раз возникло «мнение». Чье мнение? «Наше, — скромно сказала член жилкомиссии Лидия Хасановна. — У нас имеется бумага».

И действительно, принесла папку! Уже наслышавшись о «бумагах», которые «слагает» Лидия Хасановна, я была почти ко всему готова, но то, что было подшито в папке, превзошло мои ожидания. Называлось это сочинение «справка», подписали его сама Лидия Хасановна, технический работник телестудии, и еще несколько лиц, к музыке также отношения не имеющих. От комиссии месткома по жилищному вопросу никто, разумеется, не требует компетентности в вопросах искусства, и Лидия Хасановна и другие тем не менее установили, что композитор Шахбулатов… «ценности не представляет», а музыке его «недостает народности». Скажем, в вышедшей в Москве книге «Музыкальная культура Чечено-Ингушской АССР» автор, известный музыковед Н. Речменский, отмечает, что Шахбулатов и его сверстники композитор Умар Бексултанов и Саид Димаев немало сделали для развития народных музыкальных традиций, а жилкомиссия, видите ли, думает как раз наоборот!

Правда, председатель комитета т. Лагутин, заметив мои намерения кое-что списать для себя из «справки», пояснил, что она исключительно «для внутреннего пользования». Так ею и воспользовались в недалеких целях — отодвинуть Шахбулатова с первой очереди, не дать ему квартиру. Да что квартиру, если т. Лагутину принадлежат слова, по смыслу вообще невероятные:

— А что вы, собственно, к нам обращаетесь? Шахбулатов уже не наш работник, пусть им занимается собес.

В собес я — нет, не ходила. Попробовала поговорить с работниками других организаций, которые нередко прибегали к неотложной музыкальной помощи Шахбулатова. Подоспел фестиваль, форум, декада: «Выручай, Аднан, дай новую песню…» Но один из секретарей обкома комсомола поспешил пояснить мне, что обкому «для своих квартир не хватает». Так и сказал — «для своих». И уже расхотелось напоминать ему о желании Аднана, чтоб по-товарищески зашел навестить — от обкома два шага.

Нет, разумеется, он не одинок! Такой, как Шахбулатов, и не может остаться один. К нему идут не с утешением, а за советов, за доброй беседой, даже за песней. Уже будучи неподвижен, он написал и передал ребятам из своего инструментального ансамбля несколько новых песен. Уже в последние дни командировки я пришла в филармонию, чтобы встретиться с солистом Виктором Земсковым. Он заговорил о миниатюрах Шахбулатова из его последнего цикла на темы вейнахских народных песен и негромко пел, заглядывая в свежие нотные листы. Еще вчера казалось, что я знаю, какой он, Шахбулатов, и вдруг — новый Шахбулатов: музыка его, но как непохоже на то, что слышала прежде! Особенно поразил меня романс на слова Джемалдина Яндиева. Текст и музыка были в нем слиты, как бронза в колоколе, и колокол от удара звучал сдержанной силой, рождая в душе слушателя новый, «третий» образ, — а рассказывалось о женской слезе:

Я бросился, чтоб удержать ее,
Я руки подставил, моля,
Прожгла она руки и сердце
И в черные пала поля…

Я не спросила Аднана, но уверена: это о матери. Думаю, что сами истоки несомненного личного мужества Шахбулатова не только в индивидуальном характере, стойком и упорном до фанатизма, но и в трезвом осознании своего места в строю тех, кто живет и работает именно в этом уголке земли, именно в эти годы, то есть в гражданственности самого его дарования.

Он не один. Их, если хотите, целое поколение национальной творческой интеллигенции, вступившей уже в профессиональную зрелость. Они появились в Грозном лет десять — пятнадцать назад, одержимые мальчики из чеченских аулов, прошедшие школу в лучших художественных вузах Москвы и Ленинграда. Они знали, чего хотят, и были исполнены такой неуемной энергии, что набили себе немало шишек, прежде чем завоевали признание. В них и сегодня, когда им между тридцатью и сорока, нет ничего от маститых, и работается и живется им по-прежнему нелегко и напряженно. И все же в главном этим людям можно позавидовать: им выпала честь создавать профессиональное искусство своего народа.

В Грозном я была на отличной премьере «Ричарда III» Шекспира, спектакле, поставленном главным режиссером театра Мималтом Солцаевым. Другой режиссер — Руслан Хакишев отважился поставить «Кровавую свадьбу» Лорки. Я была в мастерской скульптора Ильяса Дутаева, видела на полках целую вереницу жанровых сценок из народной жизни, полных юмора, грусти, восхищения. А режет Дутаев эти фигурки из дерева, как не резал до него в республике никто. В книжном магазине молодежь покупала сборники Раисы Ахматовой, Джемалдина Яндиева, Саида Чахкиева. Художники-энтузиасты водили меня по организованной ими выставке детского рисунка, и край предстал передо мной увиденный свежим взором завтрашнего поколения — край с его пастбищами, развалинами родовых башен и башенными кранами, нефтяными вышками и чабанами, с современными машинами и цветами, с цирком, с почтальонами и героями древних легенд…


Рекомендуем почитать
Куда идти Цивилизации

1990 год. Из газеты: необходимо «…представить на всенародное обсуждение не отдельные элементы и детали, а весь проект нового общества в целом, своего рода конечную модель преобразований. Должна же быть одна, объединяющая всех идея, осознанная всеми цель, общенациональная программа». – Эти темы обсуждает автор в своем философском трактате «Куда идти Цивилизации».


Жизнь как бесчинства мудрости суровой

Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?


Черное солнце Украины

Украинский национализм имеет достаточно продолжительную историю, начавшуюся задолго до распада СССР и, тем более, задолго до Евромайдана. Однако именно после националистического переворота в Киеве, когда крайне правые украинские националисты пришли к власти и развязали войну против собственного народа, фашистская сущность этих сил проявилась во всей полноте. Нашим современникам, уже подзабывшим историю украинских пособников гитлеровской Германии, сжигавших Хатынь и заваливших трупами женщин и детей многочисленные «бабьи яры», напомнили о ней добровольческие батальоны украинских фашистов.


Неудобное прошлое. Память о государственных преступлениях в России и других странах

Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.


Кого освобождали прибалтийские эсэсовцы?

В центре эстонского курортного города Пярну на гранитном постаменте установлен бронзовый барельеф с изображением солдата в форме эстонского легиона СС с автоматом, ствол которого направлен на восток. На постаменте надпись: «Всем эстонским воинам, павшим во 2-й Освободительной войне за Родину и свободную Европу в 1940–1945 годах». Это памятник эстонцам, воевавшим во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии.


MH-17. Хроника пикирующего Боинга. Правда о самолете, который никто не сбивал

Правда всегда была, есть и будет первой жертвой любой войны. С момента начала военного конфликта на Донбассе западные масс-медиа начали выстраивать вокруг образа ополченцев самопровозглашенных республик галерею ложных обвинений. Жертвой информационной атаки закономерно стала и Россия. Для того, чтобы тени легли под нужным углом, потребовалось не просто притушить свет истины. Были необходимы удобный повод и жертвы, чья гибель вызвала бы резкий всплеск антироссийской истерии на Западе. Таким поводом стала гибель малайзийского Боинга в небе над Украиной.