Командировка - [33]

Они не успели. В конце марта Людмила Щербина была арестована.

Арктика всегда ценила сноровку, находчивость, любовь к работе. Слово «трудности» здесь имело свой изначальный смысл: необходимость трудиться. Однако есть люди, склонные придавать понятию «трудности» некий извинительный оттенок. Если на материке деревянный дом положено строить за семь месяцев, то в Тикси — за четырнадцать. Но как раз в Арктике, как нигде, необходимо спешить! Средства, не освоенные в течение лета, остаются замороженными в буквальном смысле. Вот и в нашей истории был человек, который сам спешить не хотел, а чужую инициативу принял как личную обиду.

«Кто по положению должен был с самого начала возглавить строительство жилого дома по Морской?» — спросят на суде у руководителей Северо-Восточного управления Морского Флота. — «По положению, — ответят руководители, — начальник ремонтно-строительного цеха Архангельский». — «Почему не взялись строить?» — спросят у свидетеля Архангельского. — «Приказа не было». — «Нужен специальный приказ?» — «Обязательно даже».

Неизбежность конфликта между Щербиной и Архангельским предопределялась не только резким различием их характеров, но разным пониманием назначения и ценности труда. Как известно, для одних людей труд — смысл существования, для других — средство к существованию. Для Щербины построенный дом — это прежде всего жилье для людей, для Архангельского — очередной объект, без которого он вполне мог бы и обойтись.

Пока стройка шла полным ходом, он демонстративно молчал, старался объект по Морской, 44 не замечать, не забывая, впрочем, включать его в сводки выполнения плана. Зато, стоило отряду уехать и незавершенная стройка начала испытывать затруднения, Архангельский стал действовать активнее. Теперь работники РСЦ стали лично бывать на стройке, добывая данные: бригада уехала (вот справка из гостиницы, вот копии авиабилетов), на объекте работает один Прокопенко! Собрав «досье», Архангельский сигнализировал руководству управления: объемы работ завышены, в нарядах приписки и подставные лица. В уже приведенном выше приказе по управлению операция, вежливо названная «проводимые по инициативе руководства РСЦ выборочные проверки финансовой документации», получила категорически низкую оценку из-за «предвзятости и одностороннего подхода». Но плоды инициативы руководства РСЦ имели еще одного адресата. Копия докладной ушла прокурору.

На первом же допросе прокурор Булунского района Морозов потребовал от Щербины, чтобы она рассказала, сколько денег наворовала на стройке.

Суд принял дело к производству. Значит, все же следствие что-то обнаружило? Обнаружило — и это оказалось совсем нетрудно — нарушения порядка оформления документов, допущенные отнюдь не только Щербиной, но и отделом кадров, бухгалтерией, руководством студенческого отряда, администрацией. Даже сам подрядный договор на 40 тысяч рублей оказался составленным не по форме. Чтобы объективно разобраться и выяснить, не крылся ли за всем этим злой умысел, нужно было определить истинный объем выполненных отрядом работ и установить соответствие его суммам заработка. Другого пути не было.

Но все попытки, предпринятые в этом направлении самой Щербиной и ее руководством, были отвергнуты следствием за ненадобностью. Почему? Не потому ли, что дело, получив разбег, уже развивалось внутри себя, в соответствии со своей логикой? Согласно этой логике, все мелкие и крупные изъяны в строительной документации увязывались в некий узел, свидетельствуя о предварительном сговоре, в центре которого стояла опасная «преступница» Щербина, не зря сосредоточившая в своих руках столько чужих обязанностей.

Впрочем, еще до суда уголовное дело, выражаясь языком строителей, дало существенную «осадку»: прокуратура Якутии исключила из обвинительного заключения приписки объемов работ; сумма «ущерба» уменьшилась на десяток тысяч рублей. Но и того, что осталось, хватило, чтобы народный суд Булунского района Якутии признал Щербину и других виновными в крупном хищении.

В зале судебного заседания в течение двух недель свидетели — строители, экономисты, бухгалтеры, специалисты по труду и заработной плате — доказывали: какая бы система оплаты ни была применена при строительстве дома 44, денег, соответственно количеству затраченного труда, пришлось бы выплатить не меньше, а при аккорднопремиальной системе, пожалуй, даже больше. Подтверждали, что фонд заработной платы остался неизрасходованным, что достигнута экономия. В довершение всего три гражданских истца, среди них представитель райфинотдела, один за другим встали и заявили: поскольку государству не нанесен ущерб, иск отзываем!

Однако мы готовы согласиться, что даже это еще не аргумент. Для юриста важен не только результат, важен еще процесс достижения результата. Сложнейшая этическая проблема цели и средств ее достижения становится бесспорной, когда излагается на языке Уголовного кодекса. Если бы Щербина, как в сказке, построила дом за одну ночь, а из сэкономленных средств присвоила себе хотя бы рубль, она совершила бы хищение.

Но ее бескорыстие, больше того — бессребреничество известны, а теперь еще убедительно доказаны судебным следствием! Почему же она признана виновной? Не потому ли, что суд, решительно размежевавшись с прокурором Морозовым, в свою очередь попал во власть «типовой логики»?