Командир Марсо - [85]

— Ты видела Палиссак? — спрашивает Поль.

— Мельком. Я проезжала через него с Роз по дороге из Бержерака. Как раз в тот день, когда надеялась встретиться с братом…

Поль сразу же пытается переменить тему разговора.

— Что делают твои родители?

— По-моему, я уже говорила тебе об этом. У них — булочная в Бордо.

— Я хотел спросить, участвуют ли они тоже в движении Сопротивления.

— Маму арестовали немцы. Отец будет потрясен, узнав о гибели Жерара…

Трудно не касаться этой темы. Поль на минуту задумывается, чем бы отвлечь мысли Соланж от мучительного вопроса.

— Знаешь, Соланж, это очень хорошо, что ты будешь жить у нас!

— Почему?

— О тебе там будут по-настоящему заботиться.

— А большая у вас семья?

— Мой брат, невестка да еще дедушка. Отец умер пятнадцать лет назад, все болел после той войны, а мама не намного его пережила.

— Брат у тебя — товарищ?

— Да, мы с ним — большие друзья.

— Нет, я не о том. Он член партии?

— Нет.

— А ты?

— Тоже нет. А нужны только члены партии?

Поль встревоженно смотрит на нее, опасаясь, не совершил ли он ошибки, не сообщив своевременно Марсо о своей беспартийности.

Соланж ласково улыбается.

— Нет, это не обязательно.

Поль снова воспрянул духом.

— Я был очень рад, когда Марсо велел мне тебя сопровождать.

— А почему?

— Да так. Приятно знать, что он мне доверяет. Он со мной лично никогда еще не говорил.

— Ты его очень уважаешь?

— Его уважают все наши, да и жители тоже. Говорят, он — бывший рабочий. Просто не верится, что это так.

— Знаешь, Поль, рабочие очень многое умеют…

Соланж начинает разъяснять ему свою мысль, но Поль трогает ее за руку.

— Не говори так громко, пока мы проезжаем мимо этого дома. Здесь живут коллаборационисты.

— Почему ты думаешь, что они коллаборационисты? — интересуется Соланж, после того как они немного отъехали.

— Ну, сами они этого, конечно, не скажут, но это и так ясно.

Обрадовавшись новой теме, Поль подробно рассказывает Соланж о взглядах людей, проживающих в каждом встречающемся им по пути доме. Такой-то под сомнением, а такой-то неустойчив или просто скрывает свое двуличие… Словом, выходило так, что по обеим сторонам вдоль всей дороги живут одни только трусы и предатели.

— Ну а среди этих людей есть такие, кто доносил бы на партизан? — спрашивает его Соланж.

— Этого еще недоставало!

— А кто-нибудь из них выдавал патриотов?

— Ну, это было бы верхом подлости!

— Так. А нет ли между ними тех, кто хоть сколько-нибудь помогает движению Сопротивления? Например, сдает свое зерно на мельницу или булочнику, заранее зная, что оно пойдет на хлеб партизанам?

— Да так поступают почти все, но я не вижу в этом особого героизма.

— Может быть, это и не героизм, но все-таки поддержка, без которой несомненно было бы гораздо меньше героев. Я говорю так, Поль, потому что мне кажется, ты немножко смахиваешь на сектанта.

— А что это значит — сектант?

— Сейчас некогда тебе объяснять. Мы уже подъезжаем…

— Жандармы, — предупреждает Поль.

— Что им нужно?

— Не волнуйся, это палиссакские жандармы. Они знают меня, вот увидишь.

Действительно, перед самым въездом в городок поставлены для наблюдения за проезжающими четыре жандарма и ефрейтор. Лажони, стоящий посреди дороги, отходит в сторону и дает знак молодым людям, чтобы они проезжали.

— Подождите! Подождите! — останавливает их ефрейтор и обращается сначала к Полю: — Откуда ты едешь?

— С мельницы.

— Гм! Без обмана?

— Я же вам говорю!

— А девушка — с тобой?

— Да, со мной.

— Дайте-ка нам ваши документы, мадемуазель.

Немного обеспокоенная Соланж протягивает ему удостоверение личности.

— Вы — из Бордо?

— Конечно, — вмешивается Поль, — моя кузина.

— Хорошо, — разрешает ефрейтор. — Проезжайте!

— Какая скотина! — говорит Поль, когда они отъехали на некоторое расстояние. — Здесь его терпеть не могут. Сейчас еще он ведет себя сносно. Чует, куда ветер дует. А если бы ты знала, каким он был в начале оккупации! Прямо отъявленный кагуляр.

— Ну, пока нам не приходится на него обижаться, — замечает Соланж.

— Надеюсь, на этот раз ты не будешь упрекать меня в том, что я сектант.

Молодая девушка улыбается открытой улыбкой. Этот Поль, с его неиссякаемой жизнерадостностью, сумел — пусть хоть на короткий срок — рассеять ее мрачные думы…

XXIII

Четыре человека с трудом продвигаются по размытой дождем земле: Марсо, Констан, Рамирес и Пейроль. Они отправились в путь рано утром, и силы их почти на исходе.

— Какая гнусная погода! — ворчит Рамирес.

— Будет тебе охать, — говорит Марсо. — Эта погода, может быть, и выручает нас.

Накануне вечером, выполнив свое задание, Пейроль вернулся в замок. Он принес тревожные вести: в соседней деревне остановилась рота немцев, жандармам дали приказ наблюдать за дорогами, а на ферму Борденавов прибыли дарнановцы. Но и помимо Пейроля Марсо получил много сообщений, подтверждающих появление немецких войск в близлежащих районах. Было ясно, что против отрядов маки готовится очень серьезная операция.

— Значит, мы вовремя приняли меры предосторожности, — сказал Марсо Констану. — Как твое хозяйство?

— Серве сумел все уладить со своим госпиталем. Больных взял на свое попечение один местный врач, он сам разместит их по фермам. Раненые отправлены вместе с Серве и санитарами на трех машинах… Теперь — о том, чем я непосредственно ведаю: оружие укрыто в надежном месте, не так далеко отсюда, и позже мы его заберем; впрочем, большая часть его выдана на руки; ну а прочее имущество только что отправлено с автоколонной…