Командарм Лукин - [9]

— Вы в этом уверены? — спросил Лукин.

— Мы читаем газеты, товарищ генерал-лейтенант, — ответил бравый капитан.

Послышался шум мотора, и на опушку въехала эмка. Из нее вышел командир корпуса полковник Иванов и бегом направился к Лукину.

— Что случилось, Иван Михайлович, на тебе лица нет? — удивился Лукин.

— Извините, товарищ командующий, еле вас разыскал. — Иванов торопливо достал из планшета пакет и протянул Лукину: — Приказ Наркома обороны.

Лукин отошел к машине и вскрыл пакет.

«…1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь до особого распоряжения наземными войсками границу не переходить»[1].

Лукин аккуратно сложил листок с приказом, убрал в боковой карман, придавил ладонью, как бы удостоверяясь, что документ на месте, и коротко произнес, ни к кому не обращаясь:

— Война.

Петя Смурыгин уже сидел за рулем, ожидая команды.

— В Староконстантинов, — приказал Лукин и, потуже натянув фуражку, взглянул на часы. Было восемь часов десять минут.

2. Шепетовка

Семь дней Лукин сдерживал превосходящие силы врага. Между прочим, в сводках того времени сражавшиеся под Шепетовкой наши части именовались «Оперативная группа генерала Лукина». Сейчас, спустя почти тридцать лет, хочется дополнить это служебное наименование и такими словами: великолепного советского полководца и поистине неустрашимого героя. Выиграть тогда у врага семь дорогих суток — это, конечно, было подвигом.

Маршал Советского Союза

Г. К. Жуков

1969 г.

Невыполненная директива

В Староконстантинове Лобачев с нетерпением ожидал командарма. Просторный дом, где должен был разместиться ожидаемый из Забайкалья штаб армии, стоял на отлогом берегу Случи. Отсюда была видна дорога, сбегающая к реке. По краям дороги, как солдаты в строю, застыли пирамидальные тополя. Лобачев то и дело выглядывал в окно, выходил на крыльцо, снова возвращался и в который раз уже перечитывал телеграмму Наркома обороны. «Немцы провоцируют нас на войну… бомбили наши города… перешли границу… вражеские силы уничтожить… границу не переходить».

Наконец показалась эмка командарма. Лобачев выбежал навстречу.

— Знаю, все знаю, Алексей Андреевич, — опередил Лукин сообщение Лобачева.

Они вошли в дом, и Лукин сразу же связался с Киевом.

— Части шестнадцатой армии продолжают прибывать и сосредоточиваться в указанных районах, — докладывал он генералу Кирпоносу. — Какие будут указания?

Стоящий рядом Лобачев напряженно ждал.

— Есть. Ясно, — наконец проговорил Лукин и положил трубку. — Киевский военный округ преобразован в Юго-Западный фронт во главе с генералом Кирпоносом. Членом военного совета назначен Хрущев. Приказывают принимать войска и ждать указаний.

— Что же происходит на границе?

— Видимо, в Киеве знают не больше нашего.

Только теперь Лукин снял фуражку, достал белоснежный платок, неторопливо вытер вспотевший лоб, аккуратно сложил платок и убрал в карман. Молча, поглядывая на Лобачева, так же неторопливо достал портсигар, закурил.

— Неужели началось? — не выдержав, тихо спросил Лобачев.

— Да.

Связист принес телеграмму из Киева.

Центральный Комитет Коммунистической партии Украины обращался с призывом к бойцам, командирам и политработникам с честью выполнить долг перед Родиной, перед советским народом.

Вечером была получена оперативная сводка Генерального штаба. «Германские регулярные войска, — говорилось в ней, — в течение 22 июня вели бои с погранчастями СССР, имея незначительный успех на отдельных направлениях. Во второй половине дня с подходом передовых частей полевых войск Красной Армии атаки немецких войск на преобладающем протяжении нашей границы отбиты с потерями для противника».

Ознакомившись с документом, Лукин повернулся к Лобачеву:

— Вот так, Алексей Андреевич. Началась большая и… долгая война.

Лукин курил у раскрытого окна. Теплый летний день медленно угасал. Стройные тополя чуть серебрились под легким ветром и бросали длинные тени. У реки тополиный строй обрывался. Дорога поднималась по отлогому лугу и дальше скрывалась в высокой пшенице. На лугу еще сегодня утром трудились косцы. Они спешили убрать сено до дождя, до летней грозы. Были видны полосы скошенной травы, высвеченные низким заходящим солнцем. Сиротливо стояли брошенные косилки.

Используя преимущества внезапного удара и явного превосходства в силах, немецко-фашистские полчища тремя потоками — на севере, в центре и на юге — ринулись в глубь территории Советского Союза. Одна гигантская клешня, именовавшаяся группой армий «Север», потянулась через Прибалтику к колыбели революции Ленинграду; другая, на противоположном крыле советско-германского фронта, устремилась на Украину — к Киеву; в центре враг наносил удар на смоленско-московском стратегическом направлении.

Поздно вечером военный совет Юго-Западного фронта получил директиву № 3 Главного военного совета, подписанную Народным комиссаром обороны маршалом Тимошенко, членом совета секретарем ЦК ВКП(б) Маленковым и начальником Генерального штаба Жуковым. Согласно директиве войска фронта должны были силами двух общевойсковых армий и не менее пяти механизированных корпусов при поддержке фронтовой и дальнебомбардировочной авиации нанести удары по сходящимся направлениям на Люблин, окружить и уничтожить вражескую группировку, наступавшую на фронте Владимир-Волынский, Крыстынополь, и к исходу 24 июня овладеть районом Люблина.