Колыбельная - [80]

— Я не знаю, — сказал Юан.

— Тогда выясни это, — сказал Генри, хлопнул его по плечу и повел к двери. У дверей он залез в карман, достал зажим для денег с пачкой стодолларовых купюр, извлек оттуда пять банкнот и сказал, протягивая их Юану:

— Пойди купи что-нибудь из одежды.

Оставшись один, Генри прошел в кабинет, обставленный лакированной мебелью красного дерева с медной фурнитурой, опустил перед дверью внутренние жалюзи, достал бутылку джина Танкрей и налил себе добрую порцию в бокал с кубиком льда. Он уселся в удобное кресло, обтянутое красным в тон цвету дерева, включил торшер с абажуром из красного шелка и расслабился, потягивая джин. В Китае красный — это цвет удачи.

Почему на него клевещут?

Почему говорят, что он украл то, чего он не крал? Почему?

Единственной возможной причиной, по его мнению, был груз, который придет из Майами завтра вечером.

Сто килограммов кокаина.

За который он заплатит миллион долларов.

Наличными, конечно. В наркобизнесе как-то не принято расплачиваться банковским чеком.

Неужели посс Гамильтона положил глаз на этот груз? «Тринити», что за смешное название? Но зачем обкладывать Генри?

Допустим, что события будут развиваться по наихудшему сценарию, и ямайцы захватят груз, предназначенный для китайской группировки. Зачем же распускать слух, что Генри украл вонючие пятьдесят тысяч долларов?

И вдруг он догадался.

Ямайцы.

И китайцы.

Если бы Гамильтон планировал наложить лапу на груз, предназначенной другой ямайской группе, например, поссу «Бентон» или «Дюнкеркским Ребятам» — оба были гораздо круче, чем этот его дерьмовый «Тринити», — он бы это сделал без всяких экивоков. Раздаешь своим людям «Узи» или АК-47 и наезжаешь на этих с «Томпсонами», ямайцы против ямайцев, око за око, победитель получает все.

Но Генри был китаец.

Его банда была китайской.

И если ямайцы Гамильтона начнут наступать на китайские ботинки, один Будда знает, какой переполох начнется в городе.

Все преступники у всех народов признают ответные меры.

На всех языках.

Если бы Генри действительно украл пятьдесят тысяч у посса Гамильтона, то Гамильтон имел бы полное право предпринять ответные шаги.

Пятьдесят тысяч плюс возмещение морального ущерба.

Это моральное возмещение должно было быть чертовски большим, если принять во внимание, что груз из Майами стоил миллион, да и честь у преступников стоила дорого.

Вот откуда взялось все это дерьмо, которое разносили по городу.

Гамильтон искал оправдания на будущее: Цу обокрал меня, а сейчас я потреплю его. Так вот что ты думаешь, подумал Генри, и, потянувшись к телефону, он набрал тот же самый номер в Майами, куда пятью часами раньше звонил Геррера.

* * *

Когда воскресным вечером они пришли к Анджеле Квист, было уже темно. Девушка весь день репетировала роль, и сейчас чувствовала себя опустошенной.

Ей очень хотелось бы перенести разговор на утро, так как все, о чем она мечтала сейчас, — это было поужинать, посмотреть телевизор и упасть в постель.

— Мы не отнимем много времени, — сказал Карелла. — Просто хотим проверить, действовала ли полиция в Сиэттле как положено.

Анджела тяжело вздохнула.

— Честное слово, — сказал Мейер, — всего несколько вопросов.

Она снова вздохнула. Ее волосы медового цвета были растрепаны, сапфировые глаза казались тусклыми. Она сидела на кушетке под репродукцией Пикассо. Детективы остались стоять. В квартире было достаточно холодно для того, чтобы не снимать пальто.

— Джойс когда-либо говорила вам о женщине по имени Салли Антуан? — спросил Карелла.

— Нет, по-моему, нет. А в чем дело?

— Никогда не говорила, что ее отец встречался с женщиной? Просто с какой-нибудь женщиной? — спросил Карелла.

— Я не могу припомнить, чтобы она когда-нибудь такое говорила.

— Она когда-либо упоминала о завещании своего отца?

— Нет.

— Когда Джойс уезжала в Сиэттл, она говорила, зачем туда едет?

— Да, ее отец был очень болен. Она боялась, что он может умереть до того, как она увидит его. — Анджела взглянула на них, ее глаза снова загорелись. — Почему бы вам не спросить обо всем этом у самой Джойс?

И они поняли, что забыли сказать ей главное.

Она ничего не знала.

— Мисс Квист, — мягко сказал Карелла. — Джойс мертва. Она была убита в ночь на прошлый понедельник. — Вот дерьмо! — сказала Анджела.

И опустила голову.

Она сидела на кушетке под репродукцией Пикассо, опустив голову.

Кивая.

Ничего не говоря.

Наконец тяжело вздохнула и посмотрела на них.

— Тот же самый человек? — спросила она.

— Мы не знаем.

— Знаем, что парень.

Она снова замолчала.

Потом сказала:

— А ее сестра знает?

— Да.

— Как она восприняла это?

— Я думаю, нормально.

— Они были так близки! — сказала Анджела.

Детективы уставились на нее.

— Они все время встречались.

Детективы не сводили с нее глаз.

— Все время? — спросил Мейер.

— О да.

— Даже после того, как Джойс забеременела?

— Да, конечно. Это же Мелисса все подготовила.

— Что подготовила? — спросил Карелла.

— Нашла агентство по усыновлению, — сказала Анжела.

Глава 16

Они смогли добраться до дома Ричарда и Мелиссы Хэммонд лишь в одиннадцать часов утра в понедельник, потому что по дороге надо было заехать еще в одно место. Когда появились детективы, Хэммонды упаковывали вещи, собираясь в дорогу. Мелисса сообщила, что ей позвонила Перл Огилви из Сиэттла и сказала, — что сегодня утром скончался отец. В 7.53 по тихоокеанскому времени. И они спешат к первому послеобеденному рейсу на Побережье.