Колыбельная - [19]

— До зимы меньше пяти месяцев. Я бы, может быть, и сделал вид, что не имею никакого отношения к этой истории с магией, но, если исследовательский центр не покажет результаты в ближайшее время, плохо будет всем. Проводить ревизии ледяной пустыни — удовольствие ниже среднего. Да и отдел по особым поручениям, насколько я понимаю, уже начал рыть носом в моем направлении, так что в моих интересах прийти тогда, когда я еще могу ставить условия.

Я обескураженно кивнула, признавая его правоту. Ревизор допил ромашковый настой, сердито тряхнул головой и поднялся на ноги.

— Мне нужно ехать обратно. Заявление о переводе полагается подавать лично.

Оставив Люта подбрасывать дрова в буржуйку, я проводила Хотена до дверцы купола, где и попыталась неловко извиниться за произошедшее. Но слушать меня никто не стал; ревизор, может быть, и злился, но понимал, что ни о каком заражении магией я на тот момент и помыслить не могла. Как и он сам.

Мне оставалось только вернуться в домик и, наконец, задать вопрос, занимавший меня с самого начала вечера:

— Что ты с собой сделал?

Лют сидел совсем близко к буржуйке, где вовсю полыхало; воздух над печкой разогрелся до такой степени, что колыхал развешенные над ней полотенца. От моего вопроса особист на мгновение замер — а когда повернулся ко мне, то на его лице отражалось только искреннее удивление.

Я не стала дожидаться продолжения концерта.

— Ты пропал на несколько дней, сидишь в натопленном доме, не снимая парку, и у тебя ледяные руки. Надеюсь, ты не оставил где-нибудь шпильку?

Вместо ответа Лют задрал свитер, продемонстрировав торчащее из-за ремня деревянное облачко, и подначивающе улыбнулся.

— А просто замерзнуть я не мог, по-твоему? На улице минус сорок три, между прочим!

Я смерила выразительным взглядом расстояние от его коленей до раскаленной буржуйки. Не то чтобы я могла похвастаться идеальным глазомером, но больше полуметра там точно не было.

— Что ты с собой сделал? — повторила я.

Особист устало вздохнул и, вытащив из рукава парки правую руку, оттянул вниз горловину форменного свитера.

Сначала я даже не поняла, в чем дело. Показалось, будто черные нити форменной одежды зацепились за что-то, вызвав неслабое раздражение на коже. Потом, когда Лют оттянул свитер сильнее, я наконец рассмотрела оскаленную морду и когтистые лапы, аккуратно прикрытые прозрачной заживляющей пленкой.

На плечо особиста карабкался чернильный дракон — похожий на тех, что изображали на иллюстрациях к эльфийским легендам.

— Надо же, у тебя все-таки есть зубы! — удивленно сообщила мне Беляна.

От нее сильно пахло табаком и слабо — морозом, от Тайки — наоборот, и я, сморщив нос, вытряхнула собаку из комбинезона, никак не комментируя заявление особистки.

Положим, о том, что без разговоров выставила Люта вон, я уже жалела: по-хорошему, следовало сначала дождаться возвращения Беляны, а уж потом выгонять и без того замерзшего человека на мороз. Но мысль о милосердии пришла только с четверть часа спустя, когда особистка возвращалась с прогулки, а ее сменщик докуривал вторую сигарету, и звать его обратно не позволяла гордость.

Да он и не настаивал.

— Ты же понимаешь, что утром он все равно вернется? — поинтересовалась Беляна, снимая форменную парку.

— Понимаю, — вздохнула я. — Но к утру я как раз остыну и буду готова его выслушать.

Тайка издала какой-то странный тонкий звук и лизнула меня в нос, с виноватым видом вильнув хвостом. Я фыркнула, привычно вытерла облизанное о плечо и принялась снимать с нее кроссовки.

Беляна понаблюдала за этой идиллией — а потом все-таки открыла рот.

— «Готова выслушать»? Ты считаешь, что взрослый, самостоятельный мужик, на минутку, агент отдела МагКонтроля по особым поручениям, должен оправдываться перед тобой за то, что сделал себе татуировку? Ты ему кто?

Она дернулась назад, когда Тайка вдруг обернулась и наглядно, с соответствующим звуковым сопровождением, продемонстрировала, что у хозяйки, конечно, зубы есть, но собачьи клыки — все равно куда внушительнее. Я поспешно схватила ее за ошейник и глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки.

— Ты права, — помедлив, с усилием признала я. — Прости. — И спрятала нос в теплой собачьей шерсти на загривке.

Указывать Люту, что делать, а что нет, вправе только МагКонтроль. Уж никак не охраняемый объект.

А с ассоциативным рядом объекту нужно что-то делать. С чего вдруг я вообще вспомнила о моторе и чернильных венах на дне кровавой раны на груди?

Найден и Лют совсем не похожи. Найденыш чем-то неуловимо напоминал матерую, потрепанную жизнью рысь — сильными ногами, быстротой реакции и осознанием собственного превосходства, свойственным крупным хищникам. Лют ассоциировался скорее с куницей: юркий, худой, игривый — но вполне способный при необходимости переломить своей добыче шею.

Ему бы и в голову не пришло делать татуировку, чтобы больше походить на Найдена. С чего я вообще об этом подумала, когда выгоняла его из дома?..

— Перед Лютом извинись, — словно прочитав мои мысли, со свойственной ей безжалостной прямотой отозвалась Беляна. — А лично я готова простить тебя, не сходя с места, за горячий ужин.