Колумбы российские - [32]

Кроме вещей, выброшенных морем на Кадьяк, были получены сообщения о подобных же находках у Бобровой бухты и даже на далеком острове Ситка.

Но Баранов не сдавался. Он стал подумывать о том, чтобы отправить в Охотск одно из крошечных суденышек, построенных им самим, благо у него теперь было четыре специалиста-морехода, присланных компанией ему в помощь в последний рейс «Феникса». С мореходами, однако, дела не ладились. Те не могли представить себе, чтобы они, люди благородного звания, подчинялись какой-то черной кости, купчишке третьеразрядному. Особенно несговорчив был молодой мореход, штурман Талин, наотрез отказавшийся подчиняться приказаниям Баранова. Даже непонятно, зачем, в сущности, он приехал на Кадьяк.

Год 1799-й оказался суровым для Баранова, и все несчастья, обрушившиеся на него в этот год, сломили бы волю и решимость любого человека, но только не Баранова. С каждым известием о новом несчастье он свирепел, сжимал кулаки и, казалось, бросал вызов стихии:

— Не таковские, небось не сдадим!

Получая все больше доказательств гибели «Феникса», Баранов неожиданно узнал, что штурман Талин, ослушавшийся его приказаний, потерял другое небольшое компанейское судно «Северный Орел» У острова Сукли, на котором было мехов на 22 тысячи рублей. Сам Талин, однако, спасся.

6

Снова и снова, с монотонной аккуратностью приходят сообщения то о гибели группы охотников в бурном море, то о гибели корабля. Еще один корабль — «Св. Симеон и Анна» был выброшен на камни на острове Святого Павла. Судно шло с Уналашки на Прибыловы острова и там разбилось. К счастью, на этот раз люди не погибли. С потерей этих кораблей у Баранова не осталось ни одного судна, которое он смог бы послать в Охотск. Люди стали страдать от недостатка пищи, опять появилась цинга, никто уже не надеялся на прибытие нового судна в этом году. И неунывающий Баранов решился на новое предприятие — отправиться на остров Ситку и основать новое поселение с целью перевода туда главного управления компании с Кадьяка. Ситка во всех отношениях казалась лучшим местом для поселения — и климат теплее, и гавань, свободная ото льда круглый год, и рыбы больше у берегов. Единственно, что вызывало опасения — это присутствие там особенно воинственного и кровожадного племени индейцев-колошей. Но Баранов был не из пугливых. Он уже не раз сталкивался с индейцами и знал их повадки. Кроме того, он надеялся на то, что индейцы теперь будут более дружественно расположенными к нему, так как он породнился с вождем одного из племен.

Решил Баранов снарядить все имевшиеся у него кораблишки, посадить охотников-алеутов на их верные байдарки и отправиться в дальний и опасный путь на остров Ситку. Положение с кораблями его тревожило. В то время как корабли, бывшие в его ведении, принадлежали компании, а, следовательно, подчинялись ему, капитаны этих кораблей, назначенные туда из мореходов, присланные компанией, отказывались подчиняться «купчишке» Баранову, и каждый из них действовал по своему усмотрению, например выходил в плавание, когда заблагорассудится. Поэтому-то Баранов больше полагался на байдары своих охотников, чем на корабли. Особенно неистов в своей лютой ярости к Баранову был штурман Талин. Дошло до того, что мореходы вообще отказались являться к Баранову с докладами, а он сам считал для себя, правителя американских владений, унизительным идти к ним и лично уговаривать в чем-то. Отношения между ним и мореходами к этому времени просто свелись к переписке. Очень показательно одно из таких писем, написанных Барановым штурману Талину перед своим выходом в поход на Ситку в 1799 году:

«В бумаге вашей, — пишет Баранов, — изволите спрашивать почему я распоряжаю здесь мореплавательными делами, нехотите следовать моим сообщениям, для чево я купец? с каковым предосудительно будет чести офицерской или собственно вашей иметь сношение… Компания господ хозяйствующих Голикова и Шелихова и вполное распоряжение и управление неисключая и мореплавания вверена мне с 1790 года… ивсе мореходы состоящие вкомпании зависели отъмоих распоряжений»…

Посидел Александр Андреевич, подумал немного, желчное чувство сдавило ему сердце… пододвинул чернильницу и опять взялся за перо…

«Предоставляю вполную вашу волю следовать или исследовать моим сообщенным предположениям… касательно нужного и важного вояжирования; ежелиже инебудет вашего соизволения настоять втом немогу; благоволите толко прислать мне писменной ваш отзыв…

…Напоследок же всего донесенного я должен дать отчет потребованию вашему и отом для чево я купец без характера чиновного определен всею здешнею компаниею скоей имореплавательные дела включаются как я определен сюда ипотом имел щастие пользоваться ипользуюсь казенною начальствующих ихозяйствующих доднесь доверенностью… и купецка звание неесть подлое ибесъчесное, корпус коих составляет всех вообще важную государственную опору… хотя вы испрезрением озвании том имое имя сотчеством выражать изволите»…

Опять приостановился Баранов, подумал, мысленно подбирая выражения и, наконец, точно вдруг решившись, с остервенением атаковал бумагу, заканчивая свое длинное письмо: