Колокол в колодце. Пьяный дождь - [23]
Минуло уже полтора десятка лет с той поры, как крестьяне освободились от крепостной зависимости. Поначалу они верили, что им удастся избавиться от беспросветной нужды и лишений, которые они терпели на протяжении столетий. После освобождения они надеялись выхлопотать себе угодья, о которых из поколения в поколение ходила молва, будто они некогда принадлежали крестьянам, а потом были отняты помещиками. Бедняки решили: раз уж пришла долгожданная воля, то они могут мирно и честно поделить угодья между собой, ведь угодья эти по праву являются общим достоянием.
Но не тут-то было. Последовал грозный окрик, и крестьянам пришлось подчиниться. А что им оставалось делать? Увели они с пастбищ скот, пригнали его в деревню и скрепя сердце терпеливо сносили притеснения, как сносили их и прежде. Им казалось, что они и дальше смогут жить так же, как жили раньше… Но это стало невозможным. Хотели они того или нет, им пришлось признать, что в мире не все идет по-старому. С происшедшими переменами нельзя было не считаться, нельзя было их избежать. Они настойчиво стучались в каждый дом и, врываясь, все рушили, переворачивали вверх дном.
При старых порядках крестьянам приходилось туго, однако жизненный уклад был для них привычен. Они разбирались, что к чему, подходили ко всему с определенной меркой и все сообразовывали с ней. У одних жизнь складывалась более или менее сносно, у других намного хуже. И это обстоятельство неизбежно сталкивало их, нередко побуждая хватать друг друга за горло. Но община, точно кошара, все-таки неизбежно сплачивала их в одно целое и примиряла.
Теперь этот жизненный уклад рушился, вызывая неуверенность в завтрашнем дне, вселяя тревогу и неопределенность. Окружающий мир день ото дня менялся, становился все более чуждым и непонятным… Бедняги так и не сумели разобраться в сложных перипетиях этих перемен, найти ориентир, определить свое место в нем.
И в довершение всего этот засушливый год, который выдался нынче… Дьявольское, невиданной силы стихийное бедствие тоже было как бы неотъемлемой частью непостижимого хаоса. Засуха, лютые морозы, наводнения, мор случались, конечно, и в старину. Иное стихийное бедствие даже являлось для прошлых поколений отправной точкой летосчисления, как для христиан явилось, например, рождение Христа. «Спустя пятнадцать лет после мытного[15] мора…» — говорили крестьяне. Или: «Спустя двадцать лет после свирепого бурана…» Из поколения в поколение передавались легенды о страшных годинах. Но нынешний год казался крестьянам из ряда вон выходящим. Разумеется, дело тут было не только в силах природы, а в неведомых, таинственных силах, перевернувших мир вверх тормашками. Об этом можно было лишь догадываться и говорить только шепотом и с опаской, собираясь темными вечерами под сенью семейных очагов в тесном кругу домашних…
Солнце палило немилосердно. Откуда ни возьмись налетел вихрь и швырнул в глаза пригоршни пыли и песка. Шквальный ветер пронесся молниеносно, будто по толпе хлестнули пастушьим кнутом. Едва шквал улегся, как снова навис раскаленный, дрожащий от зноя воздух.
Толпившийся на церковной площади народ слушал протяжные выкрики глашатая, и от взаимного недоверия и озлобленности у людей не осталось и следа, словно их ветром сдуло. Всех ждет новое несчастье, весть о нем принес посыльный из сельской управы.
— Воду отведут. Ни капли не оставят, ни росинки! Все поля окрест высушат.
Надрывные крики отчаяния вырывались из глотки какого-то старца с рябым лицом. Эти крики наводили ужас, как душераздирающий вой собаки, почуявшей смертельную опасность в непроглядной ночи. Ошеломленная толпа внезапно замерла. Наступила зловещая тишина. Затем также внезапно все пришло в движение: народ двинулся к сельской управе. Впереди толпы, едва волоча ноги, ковылял трясущийся старец в изношенной сермяге. Неожиданно рядом со старцем появился дед Балог. Его лоснящиеся, черные от сажи и грязи штаны были словно скроены из дубовой коры и шуршали при ходьбе. Толпа молча и неудержимо двигалась вперед. Посыльный с барабаном не шее плелся сбоку, точно сопровождая войско.
Но вот накал страстей, побудивший крестьян двинуться к управе, вылился в слова, как со свистом вырывается из предохранительного клапана пар в перегретом котле.
— Гнать их, треклятых, отседова…
— Ждите, придем на дамбу! И мотыги и цепи прихватим…
— Начисто разорили, разбойники…
— И еще нас кличут, канальи…
— Не полезем в петлю…
— Вот сволочи! Воду отвели из колодцев…
Староста шел в толпе и пытался утихомирить людей, но его увещевания оказались тщетными. Впереди ковылял мужичок и словно вел свадебный поезд. Высоко взмахивая клюкой, он силился всех перекричать своим надтреснутым, истошным голосом.
— Земля! Земля-то… глядите, вся высохла!.. Даже акация до воды не доберется… Все засохнет, как эта палка!
Некоторое время Пишта ехал верхом вслед за толпой, держась немного поодаль. Ему трудно было понять, что происходит, почему люди так расшумелись. Но разбушевавшаяся толпа, ее гневные возгласы взволновали тишину. Обуреваемый безудержным порывом, он зычно гикнул, помахал над головой шляпой и, круто повернув коня, помчался в степь.
В историческом романе "Победитель турок" (1938) показана роль венгерского народа в борьбе за независимость против турецких захватчиков. Герой романа — выдающийся венгерский полководец и государственный деятель — не выдуманный персонаж. Янош Хуняди родился в Трансильвании около 1387 года. Янош воевал против турков во время правления нескольких королей, часто терпел поражения, единожды даже попал в плен. Но решающую битву против турецкой армии под местечком Нандорфехевар в 1456 году выиграл со своим войском, состоявшем из солдат и крестьян-добровольцев.
Книга крупнейшего венгерского прозаика, видного государственного и общественного деятеля ВНР переносит читателя в только что освобожденный советскими войсками военный Будапешт. С большой теплотой рассказывает автор о советских воинах, которые весной 1945 года принесли венгерскому народу долгожданное освобождение от хортистского режима и гитлеровских оккупантов. Включенный в книгу роман «И сегодня, и завтра…» показывает тяжелую жизнь трудового народа Венгрии до освобождения. Книга рассчитана на массового читателя.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.
«Привет, офисный планктон!» – ироничная и очень жизненная повесть о рабочих буднях сотрудников юридического отдела Корпорации «Делай то, что не делают другие!». Взаимоотношения коллег, ежедневные служебные проблемы и их решение любыми способами, смешные ситуации, невероятные совпадения, а также злоупотребление властью и закулисные интриги, – вот то, что происходит каждый день в офисных стенах, и куда автор приглашает вас заглянуть и почувствовать себя офисным клерком, проводящим большую часть жизни на работе.
Уволившись с приевшейся работы, Тамбудзай поселилась в хостеле для молодежи, и перспективы, открывшиеся перед ней, крайне туманны. Она упорно пытается выстроить свою жизнь, однако за каждым следующим поворотом ее поджидают все новые неудачи и унижения. Что станется, когда суровая реальность возобладает над тем будущим, к которому она стремилась? Это роман о том, что бывает, когда все надежды терпят крах. Сквозь жизнь и стремления одной девушки Цици Дангарембга демонстрирует судьбу целой нации. Острая и пронзительная, эта книга об обществе, будущем и настоящих ударах судьбы. Роман, история которого началась еще в 1988 году, когда вышла первая часть этой условной трилогии, в 2020 году попал в шорт-лист Букеровской премии не просто так.
Люси Даймонд – автор бестселлеров Sunday Times. «Кое-что по секрету» – история о семейных тайнах, скандалах, любви и преданности. Секреты вскрываются один за другим, поэтому семье Мортимеров придется принять ряд непростых решений. Это лето навсегда изменит их жизнь. Семейная история, которая заставит вас смеяться, негодовать, сочувствовать героям. Фрэнки Карлайл едет в Йоркшир, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом. Девушка и не подозревала, что выбрала для этого самый неудачный день – пятидесятилетний юбилей его свадьбы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга состоит из романа «Карпатская рапсодия» (1937–1939) и коротких рассказов, написанных после второй мировой войны. В «Карпатской рапсодии» повествуется о жизни бедняков Закарпатья в начале XX века и о росте их классового самосознания. Тема рассказов — воспоминания об освобождении Венгрии Советской Армией, о встречах с выдающимися советскими и венгерскими писателями и политическими деятелями.
Семейный роман-хроника рассказывает о судьбе нескольких поколений рода Яблонцаи, к которому принадлежит писательница, и, в частности, о судьбе ее матери, Ленке Яблонцаи.Книгу отличает многоплановость проблем, психологическая и социальная глубина образов, документальность в изображении действующих лиц и событий, искусно сочетающаяся с художественным обобщением.
Очень характерен для творчества М. Сабо роман «Пилат». С глубоким знанием человеческой души прослеживает она путь самовоспитания своей молодой героини, создает образ женщины умной, многогранной, общественно значимой и полезной, но — в сфере личных отношений (с мужем, матерью, даже обожаемым отцом) оказавшейся несостоятельной. Писатель (воспользуемся словами Лермонтова) «указывает» на болезнь. Чтобы на нее обратили внимание. Чтобы стала она излечима.
В том «Избранного» известного венгерского писателя Петера Вереша (1897—1970) вошли произведения последнего, самого зрелого этапа его творчества — уже известная советским читателям повесть «Дурная жена» (1954), посвященная моральным проблемам, — столкновению здоровых, трудовых жизненных начал с легковесными эгоистически-мещанскими склонностями, и рассказы, тема которых — жизнь венгерского крестьянства от начала века до 50-х годов.