Колода предзнаменования - [30]

Поскольку на дворе была середина октября, девушки оделись потеплее: Вайолет в куртку из искусственной кожи, Харпер надела безразмерную зеленую парку и натянула на темные кудри шапочку. Мэй выглядела идеально собранной, как обычно, в стеганой розовой жилетке и пушистых наушниках кремового оттенка.

– Поэтому мы и здесь, – высоким и звонким голоском ответила она. – Мы должны следить за продвижением заразы.

– Я знаю, зачем мы здесь, – немного резко ответила Вайолет. Все дело в чувстве вины, но от понимания причин ее грубости легче не становилось. – Не нужно обращаться с нами как с детьми только потому, что мы новенькие на патруле.

– Не то чтобы вы горели желанием присоединиться к нему, – сухо парировала Мэй. – Без обид.

С тех пор как гниль начала разрастаться, Джунипер с Августой придумали график патрулей, который совмещал опытных и неопытных основателей и должен был минимизировать опасность благодаря большим группам. Так девушки и оказались вместе.

У Вайолет не было веских причин отрицать слова Мэй. Формально она должна была радоваться этому альянсу – у него был потенциал наконец-то решить бесконечную вереницу проблем. Но она уже принесла столько неприятностей с Церковью и Зверем… Ей претила мысль, что всем снова придется собраться, чтобы исправлять ее ошибки.

– Но мы здесь, не так ли? – сказала Харпер, пока они шли по поляне и пристально рассматривали деревья. Ее рука постоянно тянулась к ножнам на поясе. Сумерки сделали мир вокруг них темнее, окрашивая листву в синие и фиолетовые оттенки в последних лучах заката. – Хотя я все равно почти ничего не вижу. Почему твоя мать так настаивает на ночных патрулях?

– В темноте легче убирать бардак, – напряженно ответила Мэй. – Но это нарушает режим сна. Советую в следующий раз взять с собой кофе – это поможет сделать следующий день менее ужасным.

Харпер фыркнула.

– Поэтому Джастин постоянно спит на уроках?

Мэй рассмеялась, и этот звук прозвучал совершенно не к месту среди гниющих деревьев.

– Нет, ему просто скучно. И он знает, что в этом городе нет учителя, который осмелится завалить его. Ну, знал, по крайней мере.

Ее голос дрогнул, и Вайолет подумала о том, как сильно изменилось отношение города – не только к ней, но и к Джастину. Заслуженно или нет, но люди доверяли ей с остальными основателями и намеренно отвернулись от бывшего золотого мальчика. На него бросали косые взгляды, шептались за его спиной, иногда даже глумились над ним. Харпер сообщила, что у него скоро день рождения – в прошлом году его праздновали всем городом, а в этом он стал главным источником позора для Джастина. Вайолет сочувствовала ему… да и всем им.

Судя по всему, быть основателем значило играть любую роль, какую город сочтет нужным, или же от тебя просто все отвернутся.

– Вот черт! – Вайолет повернулась и увидела, что Харпер светит фонариком на ближайший ствол. Из блестящей, мясистой коры что-то росло: слипшиеся серебристые пряди. – Это что, волосы?!

– Похоже на то.

Живот Вайолет скрутило. Она не понимала, как ей удалось выпустить нечто столь извращенное и отвратительное – даже по относительно низким стандартам Четверки Дорог.

– Какой кошмар, – пробормотала Мэй с побледневшим лицом.

– Что-то провоцирует это, – сказала Харпер. – Если Серость продолжает открываться и заражать наш мир, хотя прежде Зверь такого никогда не делал, должна быть исходная точка. Что-то, что положило этому начало.

Вайолет смущенно переминалась с ноги на ногу. Ей претило скрывать правду от Харпер, и преданность Мэй семье была важнее, чем возникшая между ними связь. Харпер всегда была ей хорошим другом, а Мэй вернула Вайолет воспоминания, хотя не была обязана это делать.

Они заслуживали знать, что происходит, пока не стало еще хуже.

– Харпер… – начала она. – Я должна кое-что тебе рассказать. Ай, к черту, вам обеим. Вам нужно это знать.

Стоило ей начать свой рассказ, как слова полились с удивительной легкостью. О ритуале, который они с Айзеком провели примерно полторы недели назад. О том, что он явно повлек за собой гниль, и, очевидно, она снова виновата в проблемах города.

– Так что, думаю, дело в нас, – закончила Вайолет. – Я выпустила эту заразу и теперь чувствую себя бесполезной, потому что в этот раз моя сила ничем не поможет.

И тут Мэй выпалила нечто абсолютно неожиданное:

– Ты не выпускала эту заразу.

Вайолет резко повернула голову и смогла из себя выдавить лишь:

– Что?

– Возможно, из-за тебя она начала распространяться, этого я уже не знаю. Но появилась она не по твоей вине. Мы с Джастином обнаружили гниль примерно две недели назад. Когда помощники Августы пришли посмотреть на нее, то ничего не нашли, и поэтому мама отказалась воспринимать ее всерьез. Теперь гниль вернулась. А значит, ты не можешь быть причиной ее появления.

Ее облегчению не было границ; Вайолет не знала, как отблагодарить Мэй, поэтому просто расплылась в улыбке… которая померкла, стоило ей обдумать новую информацию.

– Ты не рассказывала нам об этом, – медленно произнесла Харпер.

Мэй пожала плечами.

– В то время мы не очень-то ладили. Вайолет тоже многим не делилась.

– Верно. – Вайолет взглянула на лес, чувствуя покалывание тревоги в груди. Хоть она и оказалась невиновна, это все равно ничего не решало.