Колибри - [2]

– Вам музыка не мешает?

– Какая музыка?

– Ерунда, забудьте. Так о чём Вы хотели попросить?

– Я хотел бы задать Вам несколько вопросов, просто чтобы подтвердить то, что мне рассказывали о Вас и Вашей семье, и исключить неверную картину произошедшего... Разумеется, на мой взгляд, это достаточно маловероятно, но всё-таки полностью исключать нельзя... Понимаете?

– Конечно.

– Записи у меня с собой. Пожалуйста, отвечайте только да или нет.

– Хорошо.

– Начинаю?

– Да, начинайте.

– Вы – доктор Марко Каррера, сорока лет, выросли во Флоренции, учились на медицинском факультете в Римском университете Ла Сапиенца и специализировались на офтальмологии?

– Да.

– Ваши родители – Летиция Дельвеккио и Пробо Каррера, оба архитекторы, оба на пенсии, проживают во Флоренции?

– Всё верно, только мой отец – инженер.

– О... Ну да ладно. У Вас есть брат Джакомо, немного младше Вас, ныне проживающий в Америке, и... прошу меня простить... была сестра Ирена, которая утонула в начале восьмидесятых?

– Да.

– Женаты на Марине Молитор, по национальности словенке, регистраторе авиакомпании «Люфтганза»?

– Да.

– Ваша дочь Адель, десяти лет, учится в пятом классе в государственной школе где-то возле Колизея?

– Имени Витторино да Фельтре, да.

– И в возрасте с трёх до шести лет она была убеждена, что к её спине привязана нить, что побудило вас, то есть родителей, обратиться к детскому психологу?

– Волшебнику Манфротто...

– Простите?

– Так его дети звали. Но проблему с нитью он не решил, что бы там Марина ни думала.

– Ясно. Значит, вы действительно обратились к детскому психологу?

– Да, но какое это имеет...

– Теперь понимаете, почему я спрашиваю? До сих пор я мог черпать информацию только из одного источника и сейчас проверяю, насколько он правдив. Учитывая то, что я собираюсь рассказать, нельзя упускать ни малейшей детали.

– Согласен. Но всё-таки, что же Вы хотите рассказать?

– Ещё несколько вопросов, если не возражаете. Вопросы будут чуть более интимными, и я просил бы Вас ответить предельно искренне. Готовы?

– Да.

– Вы имеете склонность к азартным играм?

– Ну... Теперь уже нет.

– Но можно ли вы утверждать, что в прошлом имели?

– Да. В прошлом – да.

– Правда ли, что лет до четырнадцати Вы были настолько ниже своих сверстников, что мать называла Вас колибри?

– Да.

– И в четырнадцать отец отвёз Вас в Милан на экспериментальную гормональную терапию, после чего нормальный рост восстановился? Вы ведь выросли почти на шестнадцать сантиметров менее чем за год?

– За восемь месяцев. Да.

– А Ваша мать была против, поскольку хотела, чтобы Вы оставались маленьким, и то, что Ваш отец отвёз Вас в Милан, было единственным случаем проявления им характера при исполнении родительских обязанностей, поскольку в семье – простите, я в точности цитирую выражения, в которых эта информация была мне передана, – его и в грош не ставили?

– Ха! Нет, это неправда, но, учитывая, кто это сказал, – да, Марина всегда была в этом абсолютно убеждена.

– Что именно неправда: что Ваша мать была против или что с Вашим отцом не считались?

– Неправда, что с отцом не считались. Хотя многим так казалось, особенно Марине. Они с моим отцом настолько разные, что в основном...

– Не нужно мне ничего объяснять, доктор Каррера. Просто отвечайте да или нет, хорошо?

– Ладно.

– Правда ли, что Вы в течение многих лет были влюблены и имели связь с женщиной по имени Луиза Латтес, в настоящее время проживаю...

– Что? Да кто Вам это сказал?

– Угадайте.

– Чушь! Невероятно! Марина не могла Вам сказать, что...

– Пожалуйста, отвечайте только да или нет. И постарайтесь быть честным, чтобы я мог оценить достоверность моего источника. Вы всё ещё влюблены, или у Вашей жены могло создаться впечатление, что влюблены, в эту Луизу Латтес? Да или нет?

– Да нет же!

– Следовательно, у Вас не было тайных встреч во время конференций во Франции, Бельгии или Голландии, куда Вы ездили, или неподалёку от Парижа, где проживает эта Латтес? Или летом в Болгери, где Вы с ней каждый год, в августе, проводите целый месяц в домах по соседству?

– Это просто смешно! Да, мы видимся каждое лето на пляже, куда приходим с детьми, и, может, время от времени разговариваем, но никогда даже и не думали о «связи», или как там сказала Марина, и ещё менее – о тайных встречах, когда я уезжаю на конференцию.

– Слушайте, я здесь не для того, чтобы Вас осуждать. Я просто пытаюсь выяснить, правда ли то, что мне о Вас рассказали, или нет. Значит, то, что Вы с этой женщиной тайно встречаетесь, – ложь?

– Да, ложь.

– И Вы исключаете возможность, что даже если это ложь, Ваша жена может быть в этом убеждена?

– Разумеется, исключаю! Они ведь и сами подружились, даже верхом вместе ездят – в смысле, вдвоём: детей отдают нам, мужьям, а сами каждое утро катаются по окрестностям.

– Это ничего не доказывает. Вы, например, можете подружиться с человеком и видеться с ним каждый день только потому, что испытываете к нему непреодолимую ревность.

– Да, но, поверьте, не в этом случае. Марина меня ни к кому не ревнует. Я ей верен, и она это прекрасно знает. А теперь скажите, ради бога, почему мне грозит опасность?

– Значит, Вы с этой Луизой Латтес не состоите в переписке, которая длится уже многие годы?