Ельцин с тоской глянул на пустую бутылку. Жена заметила и тяжело вздохнула.
— Боря, ты бы и правда, бросил пить. И что теперь будет? Где будишь работать, — она взяла бутылку и убрала её за дверь кухни, звякнув её пустыми сородичами. Вымыла стакан.
— С работой как раз всё нормально. Отправляют в Краснотурьинск заместителем начальника какого-то «Базстроя».
— Краснотурьинск? Знакомое название. Где-то слышала, — Наина-Анастасия наморщила лоб.
— Вся страна слышала, да и слышит каждый день. Все эти песни и концерты. Ну, с Гагариным, помнишь. И с Высоцким.
— Точно, там ещё эта девочка замечательная поёт.
— Уже не поёт. Первого секретаря горкома недавно в Москву министром культуры перевели, вместо Фурцевой.
— Ничего себе.
— Я тут после партсобрания с Матвеевым говорил, ну, начальником «Отделстроя». Демьяном Фёдоровичем. Он как раз из Краснотурьинска. Говорит, Краснотурьинск красивый городок. Его во время войны по проекту ленинградских архитекторов строили. Их туда эвакуировали. Так они, не долго думая, взяли и скопировали проекты с Ленинграда. Дворцовую площадь повторили. Разве что арки с конями нет, да вместо ангела памятник Ленину. Зимний им построить не дали, так они его на две части разделили и по бокам площади пристроили. Получился стометровый бульвар. Представляешь улицу шириной в сто метров. В центре фонтаны, клумбы, скамейки. Есть и скопированная улица «Зодчего Росси» и Лиговский проспект. Дома пленные немцы строили и трудармия, те же немцы, только наши. Их ведь на фронт не брали, вот строили в тылу заводы и города. Так Матвеев говорит, что трудармейцы в большинстве своём так в городе и остались. Треть города немцы. Говорит, идёшь по городу, а впереди идут люди и на немецком разговаривают. Ну, это ладно, так вот, немцы с ленинградцами не просто бараки и коробки строили, а красивые дома с арками, колоннами, пилястрами, алебастрами. В сказку, понимаешь, едем. Трамвай есть. Да, Демьян Фёдорович говорит, что это третий город страны, в котором было своё телевидение. Ленинградцы им свою антенну и оборудование отдали, когда новое получили. У Краснотурьинска даже герб города — Телевышка.
— Боря, а с Леночкой и Танечкой что будет? Там хоть школа приличная есть? — женщина достала из дребезжащего холодильника кастрюлю с супом и поставила на электроплиту греться, — Горяченького поешь.
— Тот же Матвеев ещё одну сказку о Краснотурьинске рассказал. У него сестра там осталась. Учительницей в школе работает. Так вот, в этом году все первые места на областных олимпиадах школьников заняли Краснотурьинцы, а потом ещё кучу первых и призовых мест на республиканских и всесоюзных олимпиадах. Хорошие видно школы.
— Ну, дай-то бог. Боря, а пить ты бросай. Правда, ведь, в понедельник утром к тебе подойти невозможно.
Один человек привязался к люстре и умер.
Петрос Мушегович Мкртчян непонятно покачал головой. Что это? Нет? Да? Подумаю? Пётр сидел в том самом отдельном кабинете ресторана Прага и перебирал лежащие перед ним листы. Что пошло не так? Он был уверен, что этот теневой бизнесмен, изображающий из себя директора колхозного рынка, двумя руками ухватится за его предложение. И вот это непонятное кручение головой.
Принесли горячее. Пётр заказал экзотику. Котлету с тушёной квашенной капустой. Чисто немецкое блюдо. Не помнил Штелле, как это называется на языке Гейне, но главное ли это. Главное контрасты вкусов. Зачерпнул вилкой, прожевал. Вещь. Штрицель? Штрудель? Нет. Не вспоминалось.
— Ты, Пётр Миронович, извини. Мне посоветоваться нужно. На первый взгляд, вроде бы, всё законно, и кузнеца найдём, и стеклодува, и слесаря. Лучших найдём. И не сомневаюсь, ты в меру возможностей будешь помогать. Я нэ отказываюсь, нэт. Просто дай время во всём разобраться. Тут сбыт непонятно как налаживать. Опять же ОБХСС, так ведь ещё и контора может подключиться. Давай через неделю здесь встретимся. И самое главное. Мне нэ понятно, зачем это тебе. Нэ из-за денег же?
Из-за денег? Смешно. А из-за чего? «Люблю шорох орехов». Началось всё при переезде. Снимали рабочие люстру в квартире в Краснотурьинске и уронили. Разбили. Если честно, то Петру и не жалко было. Выписать бы премию Дарвина этому художнику-дизайнеру. А заодно и всему худсовету. Не должны они размножаться. Как можно придумать такое убожество? Нда! Не мы такие — время такое.
Пётр дозрел до решения нарисовать люстру самому и с помощью всемогущего Петроса воплотить сей проект в жизнь на июньском пленуме ЦК. Хотя это ведь, наверное, был чуть ли единственный пленум, на котором не заснёшь. Брежнев перевалил всю вину за проигранную шестидневную войну на Египет и Сирию. Сам лично подстрекал ведь эти страны, стравливал. Заставил министра обороны СССР маршала Гречко пообещать Египту прямое участие советских вооружённых сил в случае войны. А в результате только порвали дипотношения с Израилем. Да, тут ещё и Суслов вовремя приказал долго жить.
Когда первый секретарь Москвы Егорычев наехал прямо на пленуме на военных все просто рты пооткрывали. Пётр же за голову схватился. Устарела наша техника морально. Нужно перевооружаться. Его, блин, весьма беспокоит, что противовоздушная оборона столицы недостаточно надёжна. Существующая система всё более морально устаревает, модернизация её должного эффекта уже не даёт, создание же новой системы ПВО столицы слишком затягивается.
