Колесо времени - [59]
Ничто из найденного в Ишанго так не взволновало одного из участников раскопок — датского геолога и археолога Жана де Энзелина, — как то, что выглядело на первый взгляд длинным, округлой формы обломком камня темно-коричневого цвета. Но, несмотря на заметную тяжесть, это оказался не камень, а трубчатая кость, окаменевшая в земле за тысячелетия под воздействием воды и солей, а правильнее сказать — рукоятка инструмента, ибо с полого конца ее торчал прочно закрепленный в кости небольшой кусочек кварца. Он явно использовался как рабочее лезвие составного орудия — то ли резца, то ли гравера, а быть может, служил для нанесения узоров татуировки. Самым, однако, поразительным в этом изделии оказался вид поверхности костяной рукоятки. Ее покрывали длинные вертикально расположенные насечки, группировка которых выглядела настолько примечательно, что Ж. де Энзелин заподозрил в них значительно большее, чем простой орнаментальный узор, призванный (как традиционно считается археологами) украсить орудие повседневного труда и вызвать тем самым у первобытного дикаря некое подобие убогого эстетического удовольствия.
Насечки размещались на рукоятке тремя блоками, каждый из которых подразделялся в свою очередь на четко обособленные группы. В первом блоке выделялись четыре группы:
11→13→17→19.
Во втором Ж. де Энзелин насчитал вдвое большее число групп — восемь.
3→6→4→8→10→5→5→7.
В третьем снова оказалось четыре группы:
11→21→19→9.
О случайном количестве насечек в группах, по мнению Ж. де Энзелина, вряд ли могла идти речь. В самом деле, в первом блоке насечки в группах располагались в порядке возрастания и представляли все простые числа между 10 и 20 (11, 13, 17 и 19 делятся только на само себя или на 1). В третьем блоке группы 11→21→19→9 могли означать 10 + 1→20 + 1→20→1→10→1. Что касается второго блока, то в группах его отчетливо прослеживался принцип дубликации: 3→6 (3 Х 2 = 6)→4→8(4 Х 2 = 8)→10→5→5 (5 + 5 = 10).
Замеченные особенности позволили Ж. де Энзелину высказать предположение о намеренной группировке числа насечек на костяной рукоятке, об отражении в них некоей арифметической игры, об использовании людьми каменного века десятичной системы счета, а также о том, что они имели представление об удвоении и простых числах! Далее он, напомнив, что первые математические таблицы появились в Египте в династический период, а более примитивные системы восходили, очевидно, к додинастическим временам, высказал убеждение, что начальные математические знания распространялись от верховьев Нила и с берегов озера Эдвардс на три тысячи миль к северу до Асуана, составив затем базу выдающихся научных достижений сначала страны Хапи, а затем и классической Греции античной эпохи. В итоге выходило, что современная цивилизация обязана своими успехами безвестному народу каменного века Центральной Африки ишанго, поскольку, как считал Ж. де Энзелин, никаких следов столь раннего использования систем счета в Европе археологи не обнаружили.
Датский археолог ошибался, утверждая, что подобного рода «узоры» не встречались на поверхностях изделий, обнаруженных при раскопках памятников каменного века Европы. Сходные и иные по виду насечки, возраст которых исчисляется 12–34 тысячами лет, впервые были замечены европейскими археологами более века назад, и с тех пор вокруг этих невзрачных «знаков», открытых в Западной Европе, а позже и в Сибири, ведутся дискуссии, то едва тлеющие, то вновь вспыхивающие яростным пожаром. Они раскрывают увлекательные картины напряженного кипения научных страстей, не менее захватывающих, чем острые в бескомпромиссности столкновения вокруг каменных плит Стоунхенджа. Завершая эту книгу, ограничимся пока беглым проходом по цепочке «сцен» в актах волнующей «драмы идей», связанной не с обычной для археологии древнекаменного века «производственной» темой, а с невероятно сложной для раскрытия интеллектуальной и духовной сферой жизни древнейших людей Земли.
Замечательный археолог прошлого века — Буше де Перт, «крестный отец» науки о древнекаменном веке, был первым, кто обратил внимание на предметы с насечками. Обнаружив такие орнаментированные изделия при раскопках палеолитических местонахождений в бассейне реки Соммы под Парижем, он оценил их как особо важные в связи с проблемой «начала искусств» и опубликовал в 1857 г. во втором томе знаменитых ныне «Кельтских допотопных древностей». Нарезки, размещенные на поверхностях костей большей частью правильными рядами, он представил с достаточной детальностью как в иллюстрациях, так и в описаниях. Не раздумывая над тем, оправдан ли такой прием в отношении культуры палеолитического человека, он посчитал естественным установить количество знаков на каждом образце. Число насечек варьировало от 20 до 50, но уже эти крайние в ряду числа позволяли поставить вопрос о существовании в древнекаменном веке системы счисления. Буше де Перту удалось к тому же заметить, что на трех костях количество знаков оказалось равным 25, что, очевидно, могло случиться лишь при осознанном и целенаправленном, то есть со строгим подсчетом, нанесении на поверхность линейных нарезок. Усиливая значимость выявленной закономерности и, очевидно, в ожидании возражений со стороны археологов, он обратил внимание также на то, что блоки из 25 насечек размещались на костях разной длины. Отсюда следовало, что количество знаков не могло определяться протяженностью поверхности, удобной для их рассредоточения.
