Колесо страха - [184]

Голос прозвенел и затих. А Кентон видел все это, видел сверкающих серебряных змей, которые ползли в серебристом тумане, подкрадываясь к жрецу, видел крылатых скорпионов, видел внушающий ужас силуэт в тумане, на голове которого был полумесяц. Своими ушами он слышал топот марширующих армий нерожденных, крики нерожденных женщин! Он видел и слышал все это и знал, что жрец Бела видит и слышит то же самое!

Кентон следовал за ним.

Золотой шлем сверкал где-то наверху. Кентон остановился у подножия лестницы, чьи широкие ступени уходили вверх, меняя цвет по мере подъема с серебристого на оранжевый. Он подождал, пока жрец, не торопясь и не оглядываясь, поднимется, и крадучись пошел за ним.

Следующий храм был наполнен шафранным светом, как тот, который они покинули, был наполнен лунным. В сотне шагов впереди шел жрец, и Кентон, идя за ним, вновь услышал голос:

– Дом Шамаша! Потомка Луны! Бога Дня! Живущего в Доме Света! Изгоняющего Тьму! Царя Правосудия! Судьи Человечества! Того, на чьем челе лежит рогатая корона! В чьих руках жизнь и смерть! Кто очищает человека, как медную табличку! Чей дом – второй из святилищ, чей цвет – оранжевый! Он проходит сквозь Дом Шамаша! Здесь стоят опаловые алтари, украшенные бриллиантами, и золотые алтари, украшенные янтарем и солнечным камнем. На алтарях Шамаша горят сандал, кардамон и вербена. Он проходит мимо алтарей опаловых и золотых, проходит мимо птиц Шамаша, чьи головы – огненные колеса, чье предназначение – охранять круг, что крутится в Доме Шамаша, гончарный круг, на котором лепятся души людей. Он слышит гул мириад голосов, стенания тех, кто был осужден, и крики тех, кому еще предстоит суд! И он проходит! Ибо услышь! Ни Царь Правосудия, ни страх перед ним не устоят перед страстью человеческой!

И вновь Кентон увидел и услышал все это. Следуя за жрецом, он подошел ко второй лестнице, цвет ступеней которой менялся от оранжевого к абсолютно черному. И вот он, наконец, очутился в зале мрака, имя хозяина которого он знал еще до того, как с ним заговорил голос из потаенных глубин:

– Дом Нергала! Могущественного Владыки Великого Обиталища! Царя Мертвых! Разносчика Чумы! Правителя Потерянных! Темного Безрогого! Чей дом – третий из святилищ, чей цвет – черный! Он проходит сквозь Дом Нергала! Он идет мимо алтарей Нергала из агата и гелиотропа! Он идет мимо алого пламени, в котором горят цибет и бергамот! Он идет мимо алтарей Нергала и львов, охраняющих их! Черных львов, чьи глаза как рубины, а когти кроваво-красные, и алых львов, чьи когти как черное железо, а глаза гагатовые; он идет мимо черных грифов Нергала, чьи глаза как карбункулы, а головы – головы женщин, лишенных плоти! Он слышит стоны людей в Великом Обиталище и чует пепел их страсти! И он проходит! Ибо услышь! Ни Владыка Мертвых, ни ужас перед ним не отвратят человека от страсти его!

Ступени лестницы, по которой Кентон поднимался из Дома Нергала, стали алыми, и багряным был свет, наполнявший зал, где он стоял, глядя, как жрец Бела продолжает идти вперед.

– Дом Ниниба[70]! – прошептал голос. – Владыки Копий! Владыки Битвы! Мастера Щитов! Хозяина Сердец Воителей! Повелителя Раздора! Разрушителя Противоречий! Витязя Богов! Сокрушителя! Чей цвет – алый, чей дом – четвертый из святилищ! Из щитов и мечей сложены алтари Ниниба, их пламя питает кровь мужчин и слезы женщин, и на алтарях Ниниба горят ворота павших городов и сердца почивших царей! Он идет мимо алтарей Ниниба. Он видит угрожающие алые клыки вепрей Ниниба, чьи головы увенчаны костями воинов. Видит алые бивни слонов Ниниба, чьи ноги попирают черепа царей. Видит алые языки змей Ниниба, что лижут города! Он слышит звон копий, лязг мечей, падение стен, стенания павших! И он проходит! Ибо услышь! Едва человек ступил на эту землю, алтари Ниниба кормили плоды страсти человека!

Кентон поставил ногу на ступени четвертой лестницы, что вела из вермилиона горячего пламени к чистой синеве небес, остановился в зале, наполненном ясным лазурным светом. Голос теперь казался ближе.

– Дом Набу! Владыки Мудрости! Носителя Посоха! Хозяина Вод! Орошателя Полей! Того, что отверзает подземные источники! Провозвестника! Того, кто дарует понимание! Чей цвет – синий, чей дом – пятый из святилищ. Алтари Набу из синего сапфира и изумруда, и аметисты сияют средь них! Пламя, что горит на алтарях Набу, – синее пламя, в свете которого лишь истина отбрасывает тень! Пламя Набу холодно, и не возносит оно воскурений! Он идет мимо алтарей из сапфира и изумруда и их холодного пламени! Он идет мимо рыб Набу, у которых есть груди, как у женщин, но чьи рты молчат! Он идет мимо всевидящих глаз Набу, что глядят из-за его алтарей, и не касается посоха Набу, что содержит мудрость! Да – он проходит! Ибо услышь! Когда мудрость стояла на пути страсти человеческой?

Жрец шел вверх, и за ним по лестнице, цвет которой менялся с сапфирового на розово-жемчужный и белоснежный, шагал Кентон. Его носа коснулся сладостный аромат, а сверху доносились нежные манящие ноты. Медленно Кентон проследовал за жрецом, прислушиваясь к голосу, но едва слыша его, едва не забыв о своей задаче, борясь с искушением откликнуться на зов этой музыки, сдаться, остаться в этих покоях, забыть… Шарейн!