Колесница Афродиты - [11]

Дэниел потёр подбородок, мысленно признавая, что кто-то из отдела рекламы допустил серьёзный промах. Кортни Блэкмун заслуживала того, чтобы в её личную жизнь не вмешивались. Она была одним из их самых высокооплачиваемых авторов, все её четырнадцать книг стали бестселлерами – как в твёрдой, так и в мягкой обложке.

Но Кортни являлась также и сущим наказанием для «Лэнгли Букс». Мало того, что она была требовательной и деспотичной – слава сделала её очень дорогой писательницей. Тщательно составленные с нею контракты – с учётом каждого слова – не давали никакой возможности варьировать с изданием её произведений. Плюс ко всему им требовалось постоянно ублажать Кортни, любой ценой, и неважно, что Дэниел безумно раздражался по поводу её капризов, порой просто возмутительных.

– Но, Гарри, – начал Дэниел неторопливо, – пресс-релизы были составлены больше чем за месяц до начала рекламного тура. Печатать сейчас новые, не упоминая названия школы, где учится её дочь, – значит, привлечь внимание именно к этому.

Он услышал, как Гарри тяжело вздохнул и устало произнёс в трубку:

– Ты знаешь это, Дэниел, и я это знаю… Однако наша задача состоит в том, чтобы удержать Кортни от дальнейших безрассудных поступков, то есть надо сделать всё возможное, чтобы успокоить её. Нам подойдёт один экземпляр пресс-релиза, который мы ей продемонстрируем. Подумай хорошенько над этим, ладно? В пятницу мы едем в Чикаго на телевизионное шоу. Позаботься, чтобы новый пресс-релиз ждал нас там.

– Договорились, – заверил его Дэниел, радуясь, что Гарри разумно подошёл к этому вопросу. – И передай Кортни, что буду рад пообедать с ней, когда она вернётся в Нью-Йорк.

Гарри засмеялся, его хихиканье, казалось, заполнило всю телефонную трубку.

– Хорошо придумано! Она всегда была неравнодушна к тебе, Дэниел, правда? Даже когда ты и Вероника… Ой, извини, должен бежать приводить нашу звезду в нормальное расположение духа. Десять процентов есть десять процентов, не так ли?

Дэниел повесил трубку и откинулся на высокую кожаную спинку своего вращающегося стула, унаследованного от Уилбура Лэнгли, когда его тесть вышел на пенсию и стал делить своё время между квартирой на вершине небоскрёба на Парк-Авеню и кругосветными путешествиями. Быть издателем – сумасшедшее занятие, любил повторять Дэниел, но мне это нравится… И всегда нравилось.

Дэниел пришёл в «Лэнгли» после окончания колледжа и быстро стал подниматься вверх по служебной лестнице благодаря своей предпринимательской жилке и таланту отыскивать заурядных писателей и превращать их в авторов бестселлеров. Сейчас, когда ему исполнилось тридцать четыре года, он достиг вершины своей карьеры. Он стал директором «Лэнгли Букс», заняв должность, которую ему суждено было занять, даже если бы он не женился на единственной дочери Уилбура Лэнгли – Веронике.

Вероника. Упоминание Гарри имени его покойной жены не понравилось Дэниелу, так как лишний раз напомнило ему, что даже в Нью-Йорке, где скандалы происходят на каждом шагу, сплетни о его неудавшемся браке не собирались прекращаться.

Вспомнив Веронику, Дэниел, естественно, сразу же подумал об их сыне, Ричи. Общение с Уилбуром Лэнгли было мальчику так же «полезно», как и Веронике. Уилбур любил Ричи и желал ему добра, но он не брезговал любыми способами, чтобы завоевать расположение внука. Он привык к тому, что всю жизнь осыпал свою единственную дочь щедрыми подарками и потакал любым самым невероятным её желаниям, и вот теперь, казалось, твёрдо намеревался повторить то же самое и с единственным внуком.

– Своими поблажками он разрушил жизнь Вероники, – громко произнёс Дэниел, ударив кулаком по столу. – Будь я проклят, если позволю ему превратить и Ричи в такого же испорченного, своенравного ребёнка!

Джо начала думать, что покупать мороженое было ошибкой. Двойное мятное, облитое сверху шоколадом, оно было вкусным и прохладным, но таяло на жарком дневном солнце гораздо быстрее, чем она успевала его есть. Переложив вафельный стаканчик в другую руку, Джо облизала растопыренные пальцы, догнав языком светло-зелёную каплю, и шагнула с тротуара на переход через Сорок вторую улицу.

Было ровно половина четвёртого, и ей оставалось убить ещё немногим более двух часов, прежде чем она должна была вернуться за Дэниелом Куинном, чтобы ехать обратно в Сокон-Валли. Можно пойти повидать своего друга Бо-Джо и убедиться, что его лоток с хот-догами стоит на том же самом углу. Бо-Джо Хеннеси был её самым любимым существом во всём Нью-Йорке, она даже описала его в своей книге. Подождите, вот она расскажет ему, что у неё появилась «лапа» в «Лэнгли Букс»! К тому же Бо-Джо угостил бы её содовой и дал бы чистую салфетку вытереть руки…

Вдруг, в очередной раз забыв лизнуть мороженое и недоверчиво расширив светло-серые глаза, Джо увидела мальчика, приближающегося с противоположной стороны улицы. Она дважды сморгнула, чтобы прогнать видение, в которое невозможно было поверить, но оно не исчезало.

Ричи Куинн, собственной персоной! Одетый в футболку с полуприличной надписью и полосатые шорты ядовитого оранжево-синего цвета, мальчик пересекал улицу. Ботинки на толстой подошве были надеты прямо на босу ногу, незавязанные шнурки волочились за ним по улице. За спиной Ричи висел огромный военной расцветки рюкзак, а на лице играла широкая, весьма самодовольная ухмылка. К поясу был прицеплен плейер, наушники которого виднелись в ушах.