Колен Лантье - [42]
— Твой голос звучит горестно, Одри! Ты не веришь в нашу победу?
Мятежник поднёс руку ко лбу, как бы стремясь отогнать дурные мысли.
— Пойдём, Колен! Нас зовёт Гийом Каль, а тем временем Вернель приготовит обед.
— Ноги лани не хватит на тридцать голодных желудков! Этого маловато, Одри, — прервал его Толстяк.
Гийом Каль беседовал с гонцом. Он указал Колену и Одри на грубые скамьи. За последние дни у вождя Жаков от забот и усталости ввалились щёки, но взгляд оставался по-прежнему живым и ясным. В этом железном человеке чувствовалась энергия, способная противостоять любым испытаниям.
— Нам предстоят тяжёлые бои, Тибо! Скажи жителям Бове, чтобы они не отчаивались. Многое изменится от этого великого похода. Власть сеньоров сильна, но вера крестьян в победу сильнее.
Не глядя больше на гонца, он заговорил вполголоса, словно желая яснее постигнуть ту правду, которую прозревал в будущем.
— Да, всё это не пройдёт даром. Сто тысяч крестьян, шедших с луком и рогатиной на врага, никогда не забудут, что они держали в своих руках Бовези. И дети будут знать об их подвиге.
Гийом Каль быстро овладел собой.
— Иди, Тибо, и передай им также, что Этьен Марсель обещал нам военную помощь и парижане готовятся нас поддержать.
Посланец из Бове вышел. Когда Гийом Каль узнал о захвате замка Мелло, он не мог сдержать свою радость.
— Стервятники потеряли ещё одно из своих гнёзд, Одри! Менее чем за десять дней пало пятьдесят неприступных башен. Город Мо в наших руках. Ремесленники открыли Жакам городские ворота. Каменщики, жестянщики, шерстобиты, ткачи, объединившись с нами, обратили сеньоров в бегство. Дворянские особняки покинуты. Монастыри и дома духовенства опустели. Я хотел бы, чтобы ты пошёл туда со своими людьми, так как Карл Наваррский не замедлит повести войско на Мо, а его дружки, французы или англичане, наваррцы или генуэзцы, разграбят город. Это было бы ужасно. Наша крестьянская армия должна защитить Мо. Если дофин увидит, что у нас острые зубы, он вынужден будет начать переговоры и принять наши условия. Крестьянам надо сеять, боронить, убирать урожай, а не воевать без конца.
— Мы сделаем всё, как ты велишь, Гийом.
— Нельзя терять ни минуты, хотя вы в пути с раннего утра и люди нуждаются в отдыхе. В Мо ты обратишься к Пьеру ле Лувье. Это человек смелый, но порядком безвольный.
Одри хлопнул ладонью по столу.
— Дорога нас не страшит. К тому же отсюда до Мо не более двенадцати лье, если идти напрямик. Что скажешь, Колен?
— Я готов в путь.
Одри встал. Лицо было хмуро. Его мучила скрытая мысль. Гийом Каль заметил его тревогу.
— Ты чем-то озабочен, друг? Говори без утайки.
— Ладно! Так вот: я не верю в помощь парижан. Этьен Марсель ненавидит дофина, но он боится крестьянского люда. Мы очень далеки от него. У Марселя дворцы, богатства, слуги, а что у нас, Жаков, чем мы владеем? Горем и нищетой.
— Я совершенно уверен в помощи Парижа. Мессир Пьер Жиль ведёт на Корбей большое войско.
Одри с сомнением покачал головой.
— Будем рассчитывать на самих себя, Гийом, на наши луки и стрелы, на наши преданные крестьянские сердца!
Он положил твёрдую руку на плечо Колена.
— Пойдём посмотрим, готово ли жаркое. По крайней мере, ты, Колен, не отмериваешь свою помощь!
От волнения горячие слёзы навернулись на глаза мальчика.
— Клянусь, Одри, что бы ни случилось, я останусь с тобой до конца!
Глава двадцать первая
Рынок в Мо славился в восточной части королевства не менее, чем рынок в Провене. В мирные времена купцы из Фландрии, Бургундии, Ломбардии встречались здесь с торговцами Шампани и всех других провинций страны. Город процветал. Вокруг высокой церкви аббатства сгрудились добротно построенные дома с остроконечными крышами. Аббат Мо с неприязнью следил, как развивалась и крепла торговая каста оппозиционно настроенных, хитрых и строптивых горожан. Купцы спорили с ними из-за каждой повинности и пользовались его острой нуждой в деньгах, чтобы добиваться всё новых и новых привилегий. Они опирались на многочисленных, зависимых от них ремесленников и перевозчиков, водивших баржи по Марне. Это были непокорные, горячие люди, готовые в любую минуту ударить в набат. Жакерия открыла им возможность требовать от аббата новых льгот, и поэтому они заключили союз с мятежниками.
Утром 9 июня на рыночной площади царило небывалое оживление. Торговцы зеленью и фруктами, поставив у ног корзины, во весь голос расхваливали свой товар. Рыбаки продавали свежую и копчёную рыбу, а грузчики катили в таверны бочку вина. Пьер Жиль и его парижане, вошедшие накануне, среди восторженных приветствий, в город, пировали в лучшем трактире, и отовсюду сбегались жители посмотреть на них.
— Какие красавчики, какие душки! — приговаривала одна из кумушек, изо всех сил вытягивая шею. — Поглядите, какие у них шапки!
— Да, соседка, синие с красным, это цвета Парижа.
— Что за осанка! Какой гордый вид! Посмотрите-ка вот на того великана с крючковатым носом. Ей-богу, мышь может пролезть в его ноздрю. А этот чернявый, что поёт и жадно лакает пиво. Неужели они все такие пригожие в Париже?
Толстый весельчак, стоявший у порога, прервал её:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.