Колдун: Сверхновая - [41]

Проходит ещё несколько минут, и на меня одевают наручники. А потом подходят к суккубе. На шею и руки, лежащей без движения девушки, вешают браслеты, соединенные цепью. Когда замки странного устройства щёлкают, меня скручивает боль во всём теле, я чувствую, как будто от меня отрубили кусок плоти и души, причём сразу и одновременно. Про меня не забывают, и тоже что-то защёлкивают на шее. Приходит новая боль, я перестал чувствовать резерв своих сил — ни шаманских, ни колдовских, ни лекарских. Вообще ничего. Зрение подёргивается пеленой, голова болит и кружится, меня рвёт на асфальт.

— Чё-ё-ёрт… — Сквозь зубы ругаюсь я, заваливаясь на бок.

— Вы что творите, суки?! — Слышу голос Андриэля. — Да они же с нами, сами пришли, пошли вон от них!

Он отталкивает военных, и закрывает нас собой. Сейчас его руки горят огнём, парень на пределе, и готов вступить в неравный бой. Но мне уже всё равно — я не чувствую ничего, пустота внутри, не хочется даже жить в таком состоянии.

— Молодой эльф, если вы сейчас не отойдёте, этот разумный и разумная уйдут. — Говорит женский голос где-то перед Андриэлем. — Я целитель, а вот за мной — специалист по инфернальным созданиям из федеральной службы по надзору за запрещённой магией. Мы можем им помочь, но вы мешаете.

Эльф уходит в сторону, а передо мной на колени садится женщина. Я не вижу её лицо, по голосу вроде человек, а на возраст плевать. Я не хочу жить, как же всё это надоело. Да ещё и осознаю, что будет дальше — суд, тюрьма. Всё дальнейшее теряет смысл. Сознание меркнет, и последнее что слышу:

— Мне не вытащить его, нужны накопители, дефибриллятор…

Глава 11

Тьма. Вокруг одна Тьма — такая ласковая, приятная, обволакивающая. Мне не хочется ничего — только оставаться во Тьме. Тела нет, боли тоже нет, есть только спокойствие.

Как там было в библии Единого — «В начале была Тьма…»

Получается, что истоком всего была Тьма, потом пришёл он и создал свет. Но ведь нельзя создать что-то из ничего, верно? А значит все мы пришли отсюда, из Тьмы. Как же хорошо, что всё закончилось.

Что-то меняется, меня затягивает ещё глубже, хотя, казалось бы, уже и так я в конце пути. Но нет, снова изменения, и теперь я чувствую — сейчас я растворюсь в этой Тьме, стану её частью, отдам свои память и чувства, но сольюсь с множеством других разумных которые умерли до меня.

Мне не страшно, даже не знаю почему. Просто приходит странное осознание, что так нужно, ведь когда-то эта бесконечная сущность выплюнула меня, свою часть, в Мир, засунула в кусок мяса, а теперь призывает назад. Что-то идёт не так, меня снова отдаляет от Тьмы какая-то сила, забирает назад, пытается выдернуть отсюда.

— Есть! — Слышу громкий женский крик. — Фиксируй!

— Не могу, опять уходит, сердце держи, сердце, вливай чистой силы! — Кричит другой, мужской голос.

«Пошли к чёрту…» — Думаю я, и с силой возвращаю себя к Тьме.

Звуки снова умолкают, свет гаснет, мне опять хорошо и спокойно, есть время подумать, пока я не слился с бесконечностью, которая когда-то меня породила, как и всех разумных.

Суккуба уже скорее всего мертва, меня лишили всех моих сил и зная отношение в Федерации к колдунам — скорее всего это навсегда. Эльфийка — надеюсь с ней всё хорошо, и мои действия хоть кому-то принесли пользу. Жаль разумных, которые были в той клинике. Если и выжил кто, то только те несчастные, на подземных уровнях. Ровняли там военные всё с землёй очень основательно. Опять чувствую, что выдёргивает куда то, морщусь — хотя у меня нет лица, и непонятно как я это могу делать. Слышу голос бабушки орчихи:

— Если он умрёт — отправлю вас следом, что бы составили моему внуку кампанию, будете почётным эскортом.

Она рычит, судя по громоподобному голосу — сейчас её окружают молнии. Я открываю глаза и сквозь тёмную пелену вижу белые стены, какое-то оборудование, рядом с моей койкой стоят солдаты — кажется орки, совсем близко. Все с автоматами, на плече вижу шеврон — «Таманская дивизия», как раз там она и служила в своё время, прежде чем уйти на пенсию.

— Это мятеж! — Вскрикивает кто-то, тоже совсем рядом. Голос неприятный, плаксивый и писклявый, даже язык не поворачивается назвать его мужским.

Вижу, как солдаты напряглись и наставили всё оружие на говорившего, орчиха рычит:

— Что ты сказал?!

— Я… — Мямлит голос, но его перебивают:

— Слушай сюда, сопля федеральная, сейчас здесь тысяча разумных которые подчиняются только мне, гвардии полковнику, через пол часа сюда прибудут дополнительные силы двадцать девятой стрелковой с Урала. — Я кажется даже чувствую, как запахло озоном, а в комнате стало светлее: — Ты, мразь тыловая, мне будешь вещать про измену — убивая моего внука, всё ещё действующего офицера милиции?!

Дед тоже своих с Урала похоже собрался привезти, этак они революцию устроят, власть захватят.

— Но… — Опять писк откуда-то из-за угла.

— Закрой пасть и убирайся, пока я не дала приказ тебя расстрелять за измену во время военного положения. — Тихо, зловещим шёпотом говорит орчиха. — Снимите с него ошейник.

Не хочу, ничего не хочу, дайте уже спокойно уйти, всё бесполезно. Слышу, как резко пищит оборудование где-то над головой. Становится больно в груди, и я снова погружаюсь во Тьму, слыша где-то, с другой стороны от кровати: