Колдовские чары - [38]
В городе царила славная ночь, луна парила над крышами домов. Та же кривобокая луна бросила дорожку света на судно с высокими мачтами, стоявшее на якоре возле пирса чуть ниже набережной. Жужжание насекомых и другие ночные звуки не были здесь так слышны из-за всплесков волн, бьющих о борта выстроившихся вдоль причала кораблей, и скрипа швартовых, когда более крупные суда проходили мимо, бороздя поверхность реки, поднимая большие волны.
В воздухе ощущался тонкий аромат цветов, который, правда, иногда заглушали пряные, подчас неприятные, но возбуждающие запахи порта, так как они манили в экзотические страны, обещали показать что-то странное, неведомое. Уже давно действовал комендантский час, когда все рабы и моряки должны были очистить улицы, однако повсюду еще было полно горожан, и было ясно, что далеко не все моряки в этот час спокойно спят на своих койках.
В привязанной к пирсу плоскодонке чуть выше по реке вдруг вскочило несколько американских моряков. Они начали с громкими возгласами бросать вверх свои фуражки, словно они тоже приветствовали свадебную процессию. Некоторые из них что-то похотливо запели на непонятном английском языке.
Друзья Эктора и Клотильды, окружив их, начали прощаться, повторяя, что никогда прежде им не приходилось видеть такой свадьбы. Некоторые из них устремились вслед за новобрачными, когда они стали спускаться с поросшей травой набережной на пирс, где молодоженов ожидала лодка, которая должна была доставить их на судно. Филипп с Анжелой оказались в числе провожающих.
На набережной началось небольшое смятение, привлекшее к себе еще больше зрителей. Один из них что-то им кричал, но на него никто не обращал внимания.
Потом дядюшка Этьен, который вместе с тетушкой Астрид осторожно спускались по крутому склону, попросив ее подождать, помахал этому человеку. Тот скатился по склону прямо к его ногам, — это был бородатый человек, на лице которого отражалось сильное душевное волнение.
— Что вы сказали, месье? — спросил Этьен.
— Бонапарт продал нас американцам!
— Что ты несешь? Ты случайно не пьян?
— Это правда! Он продал Луизиану американцам за три миллиона американских долларов.
— Не может быть! — громко, убежденно возразил дядюшка Этьен. — Нам только что сообщили, что он завершил переговоры с Испанией по поводу возвращения Луизианы Франции! Для чего ему идти на попятный и продавать такой превосходный порт британским бунтарям?
— Чтобы получить деньги, необходимые ему для продолжения своих войн, само собой разумеется. Я говорю вам, что это правда. Известие доставлено вон на том корабле. Да помилуй нас Бог, теперь мы все американцы!
— Предатель! Грязный, вонючий предатель! — заорал, поддаваясь приступу гнева, дядюшка Этьен. Он был так же возбужден, как и его собеседник.
Все креолы гневно закричали. Почему это их превращают в американцев против их воли? Именно в тот момент, когда они так радовались, снова став французскими подданными. Независимо от того, какого они были происхождения, — испанского или французского, — американского гражданства они желали меньше всего на свете. Если только ничего другого не светило. Это невыносимо! Но что делать? Только поносить этого выскочку, генерала корсиканца, Наполеона Бонапарта! Пусть у него вылезут волосы на голове, все до одного! Пусть у него сгниют все зубы во рту, а все его любовницы ему наставят рога!
— От чего ты так расстраиваешься? — спросила мадам Роже у своего мужа. — Разве твой зять не американец?
— Из него получился бы значительно лучший француз, чем из меня — янки! — ответил дядюшка Этьен, чье рассуждение об этой новой нации основывалось почти целиком на его впечатлениях от грубых речников, которые гоняли по реке Миссисипи плоскодонки, груженные хлопком, выделанной кожей и бочками с жиром, а потом, напившись в стельку, бродили по улицам в поисках доступных женщин.
Чуть выше на покрытом травой склоне Филипп, кровь которого взбудоражили поцелуи Анжелы, открыто обнял ее при всех.
— Мы вернемся во Францию, любовь моя, — воодушевленно прошептал он ей на ухо. — В конце концов я ведь француз.
"Мы?" — подумала Анжела, почувствовав легкое головокружение. Но она не стала ему противоречить, хотя и услыхала за своей спиной шепоток какой-то женщины:
— Скоро состоится еще одна свадьба, разве нет?
7
Клотильда не приехала на свадьбу Анжелы. Она сообщила ей в письме, что беременна, что семья Эктора настаивала на том, чтобы она оставалась рожать в Филадельфии. Этот американский город — очень большой, писала он, но в нем нет ни веселья, ни респектабельности, свойственных Новому Орлеану. Ей трудно давался английский. Она очень скучала по всему. Тем не менее она была ужасно счастливой, и все проявляли о ней точно такую же заботу, как и в родном доме в Беллемонте.
Тетушка Астрид не находила себе места, она очень беспокоилась о Клотильде, которой приходилось рожать первого ребенка так далеко от родного дома, и, чтобы хоть чем-нибудь занять себя, с головой ушла в подготовку бракосочетания Анжелы.
Эта свадьба обещала стать кульминационным пунктом в общественной жизни, и не только из-за высокого титула Филиппа или его родственных связей с самим мэром. Весь Новый Орлеан был крайне заинтригован предстоящим событием, так как своевольная наследница Роже наконец согласилась надеть на себя ярмо брачных уз. Мужчины сплетничали об этом за чашкой кофе на бирже, а женщины судачили, прикрываясь веерами, на званых вечерах, рассказывая занимательную историю, которую адвокат Анжелы, не сумев преодолеть соблазна, поведал своему другу месье Дюбонне, который в свою очередь сообщил об этом своему лучшему другу. Эта история, само собой разумеется, была из разряда таких, которые никак нельзя было бы утаить, и вскоре весь город очень этим развлекался.
До гражданской войны в Южных Штатах существовал варварский обычай: белые рабовладельцы нагло совращали своих черных невольниц и открыто сожительствовали с ними, а их жены вынуждены были терпеливо смотреть на это сквозь пальцы.Креольская красавица Симона Арчер, дабы не делить своего мужчину со служанками, выбирает единственный, как ей кажется, способ протеста — решает вообще не выходить замуж и стоически соблюдает данный обет. Она уверенно отражает навязчивые притязания привлекательного Ариста Бруно, преуспевающего судовладельца и богатого хозяина огромной плантации.Но возможно ли постичь природу тонкой женской натуры?! Неожиданно для себя Симона пылко влюбляется в упрямца Бруно, галантного почитателя ее добродетелей.
Гора тростника, окутанная влажными испарениями исполинских болот по берегам Мексиканского залива, была им брачным ложем… Полог — бездонно синее небо, а крики чаек — заменили торжественную брачную мелодию. Вихрь пылкой страсти увлек богатого плантатора и отважную креолку, дочь пирата, и обрек их на тайные свиданья в укромных уголках, принесших очаровательный плод — Орелию. Но кастовые предрассудки оказались сильнее чувств, и влюбленным пришлось расстаться, дав толчок множеству загадочных и грозных событий, и лишь через много лет они найдут друг друга…
Коварство, заговоры и наветы недоброжелателей, мучительную ревность знатной соперницы и крепостную стену сословных предрассудков предстоит преодолеть красавице Орелии, дочери пылкой дикарки и красавца-плантатора.Стремясь разгадать тайну своего происхождения и добиться признания законных прав, она вступает в отчаянное противоборство с сильными мира сего и побеждает, несмотря на яростное сопротивление соперников.Тернист ее путь к заветной цели, однако на нем вместе с отчаянием и разочарованиями ее ожидает встреча с умным и обаятельным адвокатом, для которого защита ее чести станет главным делом.
Князь Кирилл Зеленин выбрал недостойное, с точки зрения родни, занятие — стал художником. Однажды он встречает свою Музу — девушку удивительной красоты, пишет ее портрет и страстно влюбляется. Анна отвечает ему взаимностью, но они не могут быть вместе, ведь она — дочь бывшей крепостной Зелениных, в прошлом известной оперной примы. К тому же прекрасная натурщица слепа от рождения. Княгиня, мать Кирилла, руководствуясь якобы благими намерениями, спешно удаляет Анну из поместья. Куда угодно, только подальше от ее сына!Разве могла она представить, что несчастная слепая — не безродный подкидыш, а наследница графского титула и несметного богатства?
У Счастливчика Уинслоу был лишь год в запасе, чтобы устроить свои дела в Калифорнии, иначе многомиллионное наследство деда должно перейти к его завистливым кузенам — братьям Роквелл. Но, чтобы дела пошли на лад, ему нужно сделать многое, а главное — найти верных и надежных помощников.У Молли Кеннеди было именно то, что он искал. Энергичная, схватывающая все на лету, она была готова сразу же приступить к своей работе. К своей настоящей работе. Талантливая актриса, не обремененная излишними моральными принципами, она была завербована исходящими завистью Роквеллами, чтобы, пробравшись в постель Счастливчика, выведать его подлинные замыслы.Молли начала опасаться за свою жизнь, ощутив слежку.
В романтической повести немецкой писательницы Э. Вернер главная коллизия — борьба между патриотизмом и горячей, страстной любовью. Сила чувств героев так велика, что полностью меняет и их самих, и их взаимоотношения, вызывая большой интерес и глубокое сопереживание читателя.
Жажда богатства – одна из самых сильных человеческих страстей. И одна из самых опасных. Потому что чаще всего приводит того, кто встал на путь наживы, к преступлению... Да, имена многих – к примеру, конкистадора Эрнандо Кортеса, обворожительной маркизы-отравительницы Мари-Мадлен де Бренвилье, пирата Генри Моргана, любимца Петра Великого Александра Даниловича Меншикова – записаны на скрижалях истории. Но эти люди шли к своему богатству по трупам, а потому их страдания не вызывают сострадания. Что, наверное, закономерно.
Одна из самых романтических и ярких исторических драм, трогательная и нежная история, многие века вдохновлявшая на творчество поэтов, писателей и художников. Страстная любовь командора Николая Резанова и испанской красавицы Кончиты до сих пор потрясает своей силой, верностью и ослепительной чистотой. Чтобы вымолить ходатайство императора у папы римского на брак с католичкой, Николай Резанов отправился из Калифорнии в Петербург, но по дороге погиб. Кончита верно ждала своего возлюбленного 35 лет, после чего ушла в монастырь, где и завершилась ее земная жизнь, осветленная высоким и непреходящим чувством...
Солейс Фариндейл сразу обратила внимание на нового обитателя отцовского замка — высокого и красивого сокольничего, и была готова подарить ему свою любовь, позабыв об осторожности. Нежная, наивная Солейс! Логан Грей — ее заклятый враг, он намерен убить отца девушки и завладеть замком.
Жизнь Джилли Чарльз все больше и больше смахивала на ту самую "мыльную оперу", в которой она снималась на протяжении последних тринадцати лет. Она и ее муж (который скоро должен бы стать бывшим) почти ненавидели друг друга, но никак не могли расстаться из боязни одиночества… ее продюсер решил не возобновлять с ней контракта… ее агент предлагал ей такие роли, на которые она в лучшие времена не согласилась бы ни за какие деньги.Ближе к сорока Джилли стала ощущать, как настырные молоденькие конкурентки опережают ее в этой изматывающей жизненной гонке… Но решив начать все заново в небольшом городке Кингз Ривер, Джилли никак не могла предположить, что она вступает на хрупкий лед, готовый проломиться под тяжестью ее поступи… что она встретит здесь опасность, наслаждение и познает, наконец, сладость неизбывной любви…
Пленница в доме своего властолюбивого отца, красавица Бэтти Энн Линдер уже успела заслужить репутацию "падшей женщины" у добропорядочных жителей городка Дэстини, что в Аризоне. И ее изрядно подмоченная репутация пострадала еще больше, когда она сначала случайно ранила странствующего "проповедника", а потом принялась заботиться о нем.А между тем Зак Медисон был просто волком в овечьей шкуре — сладкоголосый соловей себе на уме… вечно алчущий интрижки самовлюбленный сластолюбец, вечно пекущийся о своем "здоровье".
Была ли она Каталиной Португальской, принцессой, заброшенной судьбой на чужбину, чтобы дать наследника Британской Короне и обрести мужа и любовника в лице Карла II?Или она — Ноэль Ван Бредин, ученая, сегодняшняя американка, безудержной страстью заброшенная в объятия разгульного адвоката Эндрю Макдональда… Увязнувшая в интригах, опутывающих этого человека, такого загадочного и необычного?Или она — одна и та же Прекрасная Дама, сквозь время несущая свою любовь, презревшую власть столетий?
Саманте Джеймс пришлось задуматься о своей жизни, чтобы больше доверять своему разуму. Ведь сердце ее уже не однажды подводило.Уехать из дома, начать новое дело — это казалось удачным выходом из пикантного положения. И все было бы ничего, но отец настоял, чтобы сопровождал ее в путешествии высокомерный шериф Макс Баррет. Путь их по извилистым каньонам, между горных кряжей и по бесплодным долинам был опасен и тернист… След в след за ними мчались кровожадные бандиты, главаря которых Максу пришлось уничтожить.