Кольцо Анахиты - [50]

- И что со мной было бы? – от ужаса у меня по спине побежали не мурашки, а твари размером с крысу.

- Ты проживала бы мою жизнь в моем времени, снова и снова. А в этом мире тебя бы просто не было. Не было бы твоего разума. Только тело. Которому, наверно, до самой смерти пришлось бы жить в лечебнице для безумных. А мой призрак так и бродил бы здесь, слабый и беспомощный. И уже никто никогда не смог бы мне помочь.

- О господи, - я с трудом перевела дыхание. – А что, если Энни снова придет? Если мы не успеем до утра? Она утром приносит мой чай.

- Мы успеем. И даже если придет… Ты ведь закрыла дверь? Она не сможет войти. А значит, не окажется рядом со мной.

- Но ведь она не знает о тебе, да?

- Не знает – к счастью. И о том, какая сила в ней, - тоже не знает.

- Но почему потом ты не могла ни прийти снова, ни разговаривать со мной? Ведь она же не была рядом с тобой? То есть с нами?

Все, что рассказывала Маргарет, с трудом укладывалось у меня в голове. Ответ на каждый мой вопрос порождал другие вопросы, а время бежало неумолимо.

- Я вышла из твоего тела так быстро, что стала уязвимой для нее. Даже на расстоянии. И слишком слабой. Я могла бы убить тебя, просто показавшись тебе или поговорив с тобой. Это забрало бы у тебя слишком много силы. Не знаю, смогла бы я вернуться, если бы ты не… - она улыбнулась лукаво. – Что произошло с тобой позапрошлой ночью?

Я покраснела.

- Разве ты не знаешь?

- Я не знаю ничего из того, что произошло и происходит за стенами этого дома после моей смерти. Зато мне открыты чувства тех, кто приходит сюда. А иногда еще и твои мысли. Поэтому я могу предположить, что вы были близки. Это правда?

- Да, - вздохнула я. – Правда.

- И это очень хорошо. В нем есть то же самое, что связывает тебя со мной. Но твоя душа для меня открыта, а его – нет. Ваша близость передала часть его силы тебе, и теперь я снова могу быть с тобой. Милая моя, наверно, у тебя еще много вопросов, а потом будет еще больше. Но давай ты задашь их потом, а сейчас тебе надо узнать все, что ты не успела. И я снова тебя спрошу: ты готова?

- Да, Маргарет, - я положила голову на подушку и закрыла глаза. – Я готова…

=======================================

1531 год

Я просыпаюсь рано утром от укуса какой-то мелкой подлой твари. Клоп или блоха. Бабушкины слуги пропаривают наши постели кипятком, льют горячий щелок во все щели, развешивают вязанки полыни, но ничего не помогает. Укусы чешутся, и я вечно хожу с распухшими от волдырей ногами.

Солнце еще не встало, но слуги уже возятся во дворе. Громко заржала на конюшне лошадь. Что-то упало и разбилось, послышалась сочная ругань. Я вскакиваю с постели и осторожно выглядываю из окна. Бабушка – моя благородная бабушка леди Теодора Невилл – отчитывает конюха так, что, наверно, уши свернулись бы даже у моего брата Роджера.

- Маргарет! – бабушка поднимает голову и смотрит прямо на меня. – Что ты там прячешься и подслушиваешь?

Я ныряю обратно в комнату. Интересно, зачем бабушка поднялась так рано? В замке в последние дни все суетятся, к чему-то готовятся, но никто толком не может сказать мне, что должно произойти.

- Не спите, мистрис Даннер? – из-за ковра, который разделяет комнату на дневную и ночную половины, заглядывает узкая хитрая мордочка моей служанки Элис.

Если кто и разбирается в аристократической иерархии, так это слуги. Назвать «мистрис» Дайну Олтэм, дочь барона, которая тоже живет в замке, или обратиться ко мне, дочери рыцаря, «миледи» - непростительный грех.

- Вынеси горшок и приготовь мне лохань, - приказываю я.

- Леди Невилл будет меня ругать, - ноет Элис. – Она говорит, что вы слишком часто моетесь и можете заболеть.

- Делай, что сказано!

После помолвки с лордом Уилтхэмом я больше не могу выносить дурные запахи. Иногда мне кажется, что воняет всё и все. От конюшен несет навозом – но это еще не самый противный запах, я люблю лошадей. От людей пахнет грязным телом, мочой и испражнениями, женской нечистотой. Бабушка запретила слугам выливать помои во двор, только в ров. Это хорошо, но когда я прохожу или проезжаю по мосту, тошнота подступает к горлу. На заднем дворе у кухни разделывают туши животных – оттуда пахнет кровью, гниющим мясом. И мухи, огромные мясные мухи! А как ужасно, когда ветер дует с той стороны, где по стене замка лепятся отхожие места!

Если я не принимаю ванну несколько дней, мне кажется, что воняет и от меня. Бабушка не разрешает мыться каждый день: нечего лишний раз жечь дрова, говорит она. Причина нелепая, но разве могу я с ней спорить? Приходится обтирать тело мокрым полотенцем – на кухне для меня делают ароматные настои трав.

Элис выкатывает из чулана круглую лохань, в которой я с трудом помещаюсь, приносит несколько ведер воды, мыльный раствор, простыни и свежую нижнюю рубашку. Какое же это удовольствие – быть чистой! Летом мы с другими девушками, живущими в замке, купаемся в реке, но редко и всегда в рубашках.

Закутавшись в простыню, я вылезаю из лохани, расплескивая воду на пол. Подстилка из камыша – вот еще один источник дурного запаха. Его меняют редко, но я сама хожу на реку и срезаю камыш для своей комнаты. Подхожу к зеркалу, рассматриваю себя. Как жаль, что оно такое маленькое и мутное. За последний год мое тело изменилось, я уже не девочка. Хотя и на взрослую девушку еще не очень похожа. Бедра совсем узкие, грудь маленькая. Под жестким корсетом и узким лифом платья кажется, что ее нет вообще. Уж лучше прикрывать рубашкой или артледом