Колчаковщина - [87]
— Отступать нельзя!
В оглушительном грохоте рвались снаряды, летели кверху огромные столбы земли и клочья мяса, но будто гвоздями прибило латышский батальон к горячей, пропитанной кровью земле:
— Отступать нельзя!
Солнце кажется огромной расплавленной каплей крови. Красный туман заволакивает поля и перелески, и перед сухими воспаленными глазами даль клубится в красном призрачном мареве.
— Держись, братва!
— Есть!
— Братишки, не выдавай!
— Есть!
За дальними увалами провалилось солнце. Край неба полыхнул кровавым пожарищем. Четко обозначились дальние лесные колки. Из-за колков прилетело последнее ядро, и вдруг все сразу смолкло.
Солнца еще не было. По низинам курился сизый туман, но уж на востоке золотисто-розовыми крыльями трепетала заря.
Когда рассеялся туман, на правом фланге рота партийцев прямо перед собой увидела чехов.
Надя почувствовала, как побежал холодок по телу.
«Должно быть, от земли, земля холодная», — подумала Надя.
Рядом выстрелил товарищ Меркин. Тотчас грохнуло перекатами по цепи, жидко захлебнулись пулеметы. Первые цепи чехов словно ветром сдунуло, но чехи ползли и ползли…
В полдень от села донеслась частая ружейная трескотня. Отдаленным громом докатился взрыв. Над селом черным столбом поднялся дым.
Чехи в тылу! Мост взорван!
Красноармейские роты — деревенский молодняк — дрогнули первыми. Черными провалами глаз жутко глянула в лицо смерть. В нестерпимой тоске, когда из глаз никак не выдавишь облегчающих слез, сжалось сердце.
Меркин и Надя бросились к красноармейцам.
— Товарищи, остановитесь!
Скуластый конопатый парень мчался прямо на Надю. Она протянула руку:
— Товарищ!
Широко открытые глаза парня не видели ничего, кроме черного столба дыма над селом. С разбегу налетел на Надю, ударил жестким, испачканным в земле плечом.
Надя упала. Сердце заметалось в бессильной ярости. Легко вскочила с земли, вскинула винтовку и дико взвизгнула:
— Остановись!
Выстрелила вдогонку конопатому парню, медленно опустилась наземь, закрыла лицо руками и тихо по-детски заплакала.
Мимо бежали люди.
Товарищу Меркину с ротой отойти к мосту, удержать бегущих… Спрогису снять батальон, переправиться через речку выше села!.. да, да, у плотины!.. Сбить чехов!.. да, да, чехи в тылу!.. Лукину держаться до последнего матроса!
Юрасов бросил трубку полевого телефона и кинулся к мосту.
По берегу метались обезумевшие люди. Дымились обгорелые ребра моста. Из-за речки стреляли чехи.
Побежал по берегу:
— Ложись!
Выхватил у ближнего красноармейца винтовку, бросился наземь. Скуластый конопатый парень, тяжело переводя дух, упал рядом. Юрасов разом выпустил всю обойму и, протянув парню ружье, сурово сказал:
— Стреляй!
Красноармеец стремительно схватил ружье, всунул обойму. Вдруг его лицо исказилось в злобной судороге, с посиневших губ сорвалась длинная матерная ругань. Он приподнялся на руках, огляделся по берегу и пронзительно закричал:
— Ложи-ись!
Люди начинали приходить в себя…
За излучиной, в сотне сажен от моста, латыши Спрогиса на двух маленьких лодчонках мастерили плот.
По селу быстро шла к мосту рота товарища Меркина.
Заречная слободка раскинулась между высокой железнодорожной насыпью и рекой, немного ниже впадавшей в Волгу. С городом слободку соединял мост, но в этом году его еще не успели навести по случаю большого разлива. Переправлялись на лодках. В двух верстах выше через реку в тонком кружеве повис железнодорожный мост.
За спиной на высоком берегу белел город.
Ночью в слободку пришел Лукин с двумя матросами.
— Вот, товарищ Юрасов, мой отряд.
Лукин в кривой усмешке перекосил забрызганное кровью и грязью лицо. У Юрасова в судороге задергался левый глаз, под глазом живчиком забилась жилка. Молча подошел к Лукину, крепко поцеловал в холодные колючие губы и с коротким судорожным всхлипом отошел. Под глазом долго билась жилка…
Давно потухла трубка в углу жесткого небритого рта. Шумно дышала широкая грудь. На труди из бокового кармана торчит маленькая книжка в сереньких корках. Еще сегодня ночью написал в нее:
Вдруг вынул трубку изо рта, гневно кулаком по столу, — трубка вдребезги.
— Умирать надо, товарищ Лукин!
— Есть! — хрипнул Лукин.
На рассвете собрал отряд.
— Товарищи, нас впятеро меньше! Численному превосходству врага мы противопоставим нашу пролетарскую сплоченность, нашу готовность умереть за советскую власть! Товарищи, надо держаться, надо дать нашим товарищам в городе возможность собраться с силами. На фабриках и заводах мобилизуются рабочие, стягиваются войска из Симбирска и Казани…
Мягкая серая кепка сдвинулась на затылок и открыла крутой белый лоб. Из глубоких впадин кусочками расплавленной стали сверкают глаза. Сжатая в кулак рука сильными короткими взмахами рассекает воздух.
— Товарищи, лучшие из нас легли за Коммуну! Ляжем и мы как один человек, но не пустим врага!
Крепче впиваются пальцы в железо винтовок, груди наливаются горячей злобой за павших товарищей, и растет твердая решимость умереть, но не отдать города.
С насыпи простым глазом было видно, как на горе у Воскресенки чехи устанавливали пушки.
Солнце склонялось к вечеру. По серо-палевому небу проплывали редкие розоватые облака. С Волги дул легкий ветер и гнал за извозчичьими пролетками сухую мелкую пыль.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Эта книга о трудной жизни простых волжан до революции, об их самоотверженной борьбе за Советскую власть в годы гражданской войны.
В книгу включены лучшие, сказы писателя, созданные им на местном материале — в основном ивановском. Все они посвящены людям труда — мастерам-умельцам.
Роман «Чапаев» (1923) — одно из первых выдающийся произведений русской советской литературы. Писатель рисует героическую борьбу чапаевцев с Колчаком на Урале и в Поволжье, создает яркий образ прославленного комдива, храброго и беззаветно преданного делу революции.
Переиздание исторического романа. Нижегородец Кузьма Минин — инициатор сбора и один из руководителей народного ополчении 1611–1612 годов, освободившего Москву от польских интервентов.