Колчаковщина - [76]

— Что за черт! Не ловушка ли!

— Да вить красный флаг.

— Мало ли что…

Бодрых узнал пароход.

— Товарищи, да это «Коммерсант».

Вглядывается Димитрий.

— Да, да, «Коммерсант».

Пароход подходил все ближе и ближе, давая громкие и, казалось, радостные гудки. Отчетливо видны люди на палубе. Можно рассмотреть красные бантики на груди у людей.

— Что за черт, ничего не пойму! Откуда красным взяться?

Димитрий гонит прочь радостную мысль, что в городе переворот, а самого так и подмывает.

— Красные! Красные!

С парохода машут фуражками, кричат ура. На капитанском мостике, рядом с бородатым человеком, стоит высокий, бритый, с таким знакомым лицом. Киселев напрягает память. Где, когда видел это лицо? Что за черт, да ведь это официант с парохода. Да. Да. Да.

Димитрий обернулся к толпе.

— Товарищи, это наши, я узнал человека!

— Ура!

Со всех сторон сбегаются мужики к конторке. С капитанского мостика несется зычный голос бородатого человека:

— Ле-ва-ай… Ти-ха-ай!.. Сто-оп!..

Максим Иваныч спустился с парохода, мельком оглядел толпу, увидал Димитрия. Заиграла радостная улыбка на бритом лице.

Прямо к Димитрию.

— Как вы старший товарищ, то извольте принять рапорт…

Руку под козырек и чеканно, по-военному:

— Восставшим экипажем парохода «Коммерсант» пароход взят. Войска неприятеля разбиты. Взято в плен четыре пушки, семь пулеметов, семьдесят два ружья, тридцать семь шашек и прочая амуниция. Двадцать два неприятеля присоединились добровольно.

У Димитрия закружилась голова. Брызнула радость из глаз. Бросился к Максиму, стиснул крепко Максимову шею.

— Товарищ, дорогой мой!..

Радостным кличем несется по берегу, отдает от бортов парохода:

— Ура! Да здравствуют Советы!

Димитрий в сопровождении штаба пошел на пароход. Максим Иваныч нагнулся к уху Димитрия и шепнул:

— Чемоданчик ваш в полной сохранности.

Глава седьмая В поход

1

По широким степям, по большим и проселочным дорогам, от села к селу, колокольным звоном разливаются вести о сизовских событиях.

— Сизовские бунтуют… Колчаковский отряд разбили… Пароход с пушками и пулеметами в плен взяли… Большевистский штаб в Сизовке объявился…

Катуном-травой бежит, перекатывается:

— Вязовские бунтуют… Ивановские бунтуют… Чусовские… Куртамышские…

И все дальше и дальше по широким степям, по дремучим лесам гудит, звенит набат:

Бунт… Бунт… Бунт…

…Чуть плещется вода о борта парохода. Пароход «Коммерсант», как плавучая крепость, — нос ощерился двумя жерлами пушек, корма — двумя жерлами, борта — пулеметами.

В рубке первого класса заседает штаб Сизовской революционной армии. В штабе несколько новых лиц: официант с парохода «Коммерсант» Максим Иваныч, бородатый лоцман и приземистый широкоскулый артиллерист Коротков.

На суровых, обветренных лицах штабников — твердая решимость, — люди хорошо знали, куда идут. Все взвешено, обо всем переговорено, и Димитрий должен был лишь точно и ясно высказать общие всем мысли.

Киселев оглядел собравшихся.

— Товарищи, мы взвалили на свои плечи огромное дело. Надо держаться до конца, отступления для нас не может быть, дорога теперь одна — победа или смерть. Наших сил, видите сами, мало. Вязовские, ивановские и другие восставшие села увеличат наш отряд лишь незначительно. Надо перекидываться дальше, надо немедленно поднять все население, объявить мобилизацию.

— Верно, мобилизацию в самый раз.

— Пойдут ли мужики, — нерешительно сказал Яков Лыскин. — Дело шибко сурьезное…

— Пойдут, — уверенно ответил Молодых, — теперь все пойдут. А которые не пойдут, тем приказ написать.

— Приказы мы всем напишем, — продолжал Димитрий. — Надо связаться с городом. Там непременно должны быть партийные товарищи, а если в городе работа почему-либо не ведется, — начать ее самим. Затем необходимо сейчас же послать людей к Петрухину, установить связь с ним. Нам всем уже не раз приходилось о Петрухине слышать…

— Мы уж посылали к нему, — вставил Бодрых, — троих мужиков послали, как только бунтовать начали.

— Я знаю, но до сих пор ваших гонцов нет, — очень возможно, что они не добрались до Петрухина, погибли где-нибудь. По имеющимся у нас сведениям, Петрухин держится главным образом в районе железной дороги. Сил у него, по всем признакам, должно быть значительно больше, чем у нас. Неизвестно, как у него с оружием дело, а у нас пушки, пулеметы. Вместе с Петрухиным мы будем представлять грозную силу.

У Димитрия засверкали глаза. Да, да, он верит, что волны повстанческого движения разольются по всей необъятной Сибири и без остатка смоют уже пошатнувшиеся твердыни верховного правителя…

— Ну, товарищи, кто желает высказаться по поводу доклада?

— Да чего уж, известно…

— Конешное дело, деваться теперь некуда, объявляй буржуям войну.

Иван Бодрых с улыбкой хлопнул лапищей по плечу Молодых:

— Пиши, Петьша, письмо Колчаку, войной, мол, на тебя сизовские мужики идут… Не хотел кардинское именье добром отдать, — теперь всю землю отберем.

— Объявляй мобилизацию, товарищ Киселев. Время будто рабочее, не совсем подходящее, да уж все едино: дом горит — щепки жалеть не будешь.

Все предложения Димитрия штаб принял единогласно.

…Через два дня во все стороны поскакали из Сизовки гонцы с приказами штаба.