Колчаковщина - [26]
Наташа вздохнула.
Долгими ноябрьскими вечерами, когда за окном крутила вьюга, в маленьком коричневом домике было тепло и уютно. Семен рассказывал про Федора, про Василия-кузнеца и про многих других товарищей, которых ему приходилось видать. Наташа вспоминала о Димитрии. Ивановна надвязывала мужнины чулки, штопала белье и по временам глубоко вздыхала.
В такие вечера Миша бросал свои книжки и кубики и внимательно прислушивался к разговорам взрослых. Из этих разговоров Миша узнал, что где-то далеко есть Советская Россия, где живут одни большевики. Там живет и Мишин папа. Еще Миша узнал, что теперь из Сибири, где живут Миша с мамой, дядей Семеном и Ивановной, к папе нельзя ни проехать, ни письма написать, — начальство не позволяет…
Иногда Семен приносил газету, читали ее вслух, подолгу останавливались на известиях о России. Так хотелось отделить правду от лжи. Газета задыхалась от злобы на большевиков и «Большевизию», рассказывала про них всякие ужасы, и думалось, что правды в ее словах не найти.
Раз попалось объявление:
Наташа взволновалась. Вот бы написать Димитрию.
— Как вы думаете, Семен Васильевич?
Семен несколько раз прочитал объявление и с недоумением развел руками.
— Чудно. Кабы сказать мошенство, не должно бы. Всурьез если, навряд разрешат.
Наташа задумалась. Написать, конечно, хорошо, но куда писать, если даже вся эта история с курьером и серьезна. Правда, Петрухин уверил, что Димитрий успел отступить в Россию вместе со всеми, но ведь Россия велика, где искать Димитрия. Написать в комитет партии, — но какой курьер согласится доставить такое письмо.
Вдруг вспомнила, — да ведь в Москве двоюродный брат Димитрия. Ему и написать. Да, но что это за курьер! Не ловушка ли какая!
— Спросить бы у кого, Семен Васильевич, — неуверенно сказала Наташа, — может быть, не в первый раз курьер едет.
— Спросить есть у кого, да не знаю, будет ли ловко.
— У кого?
— Управляющий у нас словно бы хороший человек.
— Давно вы его знаете?
— То-то и есть, что недавно он у нас, месяца два как появился, откуда, чей, неизвестно, ну, а обращается с нами, как со своим братом.
— Я думаю, можно, — сказала Наташа, — что ж тут особенного, сошлетесь на меня, знакомая, мол, хочет письмо послать.
— Завтра попробую, спрошу.
…На другой день Семен зашел в кабинет Хлебникова, управляющего мыловаренным заводом, где работал Семен.
— Вот, Иван Петрович, спросить хочу… Тут знакомая одна письмо послать хочет, да не знай как.
Семен протянул Хлебникову газетный лист и ткнул пальцем в объявление.
Хлебников взглянул на объявление и спокойно сказал:
— Я читал. Что ж, я думаю, что можно.
Семен бочком посмотрел на Хлебникова.
— Я тоже думаю, что можно. Раз в газете напечатано, значит, разрешило начальство.
Хлебников заметил наблюдающий взгляд Семена, опустил глаза в лежавшие перед ним бумаги и как-то неопределенно сказал:
— Только лишнего ничего писать не надо, а то кто их там знает…
Семен улыбнулся.
— Ну, Иван Петрович, женщина опытная… Муж у ней там…
И опять бочком на Хлебникова. Управляющий ничего не ответил.
Дома Семен рассказал Наташе о своем разговоре с управляющим и высказал удивление некоторым непонятным словам Хлебникова.
— Лишнего, говорит, не пишите… Как это понимать?.. Я ему нарочно про мужа загнул, муж, говорю, у ней там. А он будто и не слыхал… Хм, лишнего не пиши…
— Да, это действительно странно, — согласилась Наташа, — можно понимать и так, и эдак.
— Уж он сам не большевик ли, — задумчиво проговорил Семен.
— Ну, что вы, — улыбнулась Наташа, — эти слова еще ничего не говорят.
Долго думала, прежде чем написать. Добросовестный ли человек курьер, доставит ли письмо. Вдруг курьера арестуют или убьют в дороге. Наконец, решилась и села за письмо.
— Пиши, Миша, и ты папе письмо.
Миша бросил свои кубики, взял карандаш и листок бумаги и крупными печатными буквами написал:
«Здравствуй, дорогой папа, как ты живешь. Мы с мамой живем ничего, с нами живет дядя Семен и Ивановна. Дядя Семен меня любит и покупает мне книжки с картинками и игрушки. Мама меня каждый день пускает на улицу. У дяди Семена сдох Шарик, ему кто-то дал хлеб с иголкой, он только один день пожил и сдох. Папа, почему ты так долго нам не писал, пиши мне только отдельное письмо, а маме отдельное. Папа, это я сам писал, мне никто не говорил. Папа, мы от тебя ждем письма. Крепко целуем и ждем, приезжай скорей. Твой Миша».
В этот же день Наташа отнесла письмо курьеру.
Дует ветер. Идет поземка.
По широкому снежному полю напрямик идут двое: высокий плотный человек в заячьем треухе, барнаулке и длинных пимах, и рядом мелким шагом торопится солдат в шинели английского образца. Через плечо у высокого кожаная сумка.
На взгорье остановились. Солдат показал вдаль рукой:
— Видишь, вон кустики. Как к кустикам спустишься, тут тебе полевее и будет долок. Так ты долом-то, долом-то прямо к деревне и выйдешь. Там тебе и будет Расея.
Человек в барнаулке вынул бумажник, отсчитал пачку денег и протянул солдату.
— Спасибо тебе, земляк. Держи.
Солдат взял деньги, отвернул полу шинели и сунул их в карман штанов.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.
Эта книга о трудной жизни простых волжан до революции, об их самоотверженной борьбе за Советскую власть в годы гражданской войны.
В книгу включены лучшие, сказы писателя, созданные им на местном материале — в основном ивановском. Все они посвящены людям труда — мастерам-умельцам.
Роман «Чапаев» (1923) — одно из первых выдающийся произведений русской советской литературы. Писатель рисует героическую борьбу чапаевцев с Колчаком на Урале и в Поволжье, создает яркий образ прославленного комдива, храброго и беззаветно преданного делу революции.
Переиздание исторического романа. Нижегородец Кузьма Минин — инициатор сбора и один из руководителей народного ополчении 1611–1612 годов, освободившего Москву от польских интервентов.