Кольца Сатурна. Английское паломничество - [25]
И, только закрыв глаза (я хорошо это помню), я увидел, как пушечное ядро рассекает ряд тополей и в воздухе летают разодранные в клочья зеленые ветви. И потом еще я вижу, как Фабрицио, юный герой Стендаля, бледный, с горящими глазами, блуждает по полю битвы и как упавший с коня полковник снова собирается с духом и говорит своему сержанту: «Ничего не чувствую, только старую рану на правой руке». Перед возвращением в Брюссель я немного подкрепился в одном из местных кафе. В другом конце зала сидела горбатая пенсионерка. Тусклый свет, падавший сквозь утолщенное стекло бельгийских окон, освещал шерстяной капор, зимнее пальто из толстого букле и митенки. Официантка подала ей тарелку с большим куском мяса. Старуха некоторое время присматривалась к своей порции, потом извлекла из сумки острый ножичек с деревянной ручкой и принялась разрезать мясо. Думаю, она родилась примерно тогда же, когда было закончено строительство железной дороги в Конго.
Первые сведения о способах и масштабах преступлений, жертвами которых стало туземное население в ходе освоения Конго, были обнародованы в 1903 году. О них сообщил Роджер Кейсмент, занимавший тогда должность британского консула в Бома. Кейсмент (в разговоре о нем с одним лондонским знакомым Коженёвский сказал, что тот мог бы поведать о делах, которые сам Коженёвский давно пытается забыть) составил докладную записку министру иностранных дел Британии лорду Лэнсдауну. В ней приводились точные данные о безжалостной эксплуатации чернокожих, которых на всех стройках колонии вынуждают работать без оплаты, только за самую необходимую еду, часто прикованными друг к другу, под заданный ритм, с рассвета до заката, в конечном счете по поговорке: «Пока не околеют». Тот, кто поднимется к верховьям Конго, не будучи ослеплен жаждой денег, писал Кейсмент, своими глазами увидит агонию целого народа во всех ее душераздирающих подробностях, перед которыми отступают в тень библейские истории о смертных муках. Кейсмент не оставлял никаких сомнений в том, что белые надзиратели ежегодно умерщвляют сотни тысяч рабов, увечат их, отрубают им руки и ноги, расстреливают их из револьверов. Это и есть наказания, ежедневно применяемые в Конго для поддержания дисциплины. Король Леопольд приглашает Кейсмента в Брюссель. Нужно было разрядить скандальную ситуацию, созданную вмешательством Кейсмента, и оценить опасность разоблачений Кейсмента для бельгийских колониальных компаний. Результаты труда, достигнутые чернокожими рабочими, сказал Леопольд, следует рассматривать как вполне законную замену налогов. А если персонал белых надзирателей допускает иногда досадные злоупотребления (этого король отнюдь не отрицает), то их следует приписать тому прискорбному, но, увы, непреложному факту, что климат Конго вызывает у некоторых белых некое затмение ума, которого, к сожалению, не всегда можно своевременно избежать. Поскольку такого рода аргументы на Кейсмента не подействовали, король Леопольд пустил в ход свое влияние в Лондоне. В результате англичане, с одной стороны, со всей дипломатической двуличностью расхвалили доклад Кейсмента как образцовый, наградив его автора титулом командора ордена Святых Михаила и Георгия. С другой стороны, не предприняли ничего, что нанесло бы ущерб бельгийским интересам. Когда через несколько лет Кейсмента командировали в Южную Америку (вероятно, с задней мыслью со временем устранить эту неудобную личность), он вскрыл там обстоятельства, во многом схожие с теми, что обнаружил в Конго. Разве что в джунглях Перу, Колумбии и Бразилии орудовали не бельгийские предприятия, а Амазонская компания, штаб-квартира которой располагалась в лондонском Сити. В то время в Южной Америке так же, как в Африке, истребляли целые племена и сжигали целые районы. Доклад Кейсмента и его безусловное заступничество за бесправных и преследуемых туземцев вызвали в министерстве определенное уважение, но многие влиятельные чиновники качали головой, слыша о таком донкихотском рвении, отнюдь не способствующем карьерному росту в общем-то многообещающего дипломата. Дело попытались уладить. Недвусмысленно давая понять, что у него уже вполне достаточно заслуг перед порабощенными народностями Земли, Кейсмента возвели в дворянское звание. Однако он не собирается переходить на сторону власти, напротив, его все больше интересуют природа и происхождение этой власти и порождаемый ею империалистский образ мысли. В конце концов логика его размышлений привела к тому, что перед ним во всей остроте встал ирландский, то есть его собственный, вопрос. Кейсмент вырос в графстве Антрим. Отец его был протестантом, мать — католичкой. По своему воспитанию он принадлежал к тем, чьей жизненной целью было сохранение английского господства над Ирландией. Перед Первой мировой войной, когда обострился ирландский вопрос, Кейсмент стал вникать в ситуацию «белых индейцев Ирландии». Обиды, наносимые ирландцам на протяжении веков, вызывали у него все более глубокое чувство сострадания. Почти половина населения Ирландии была уничтожена солдатами Кромвеля; позже тысячи мужчин и женщин в качестве белых рабов были высланы на острова Вест-Индии; в новое время более миллиона ирландцев умерли от голода; и по-прежнему большая часть каждого подрастающего поколения вынуждена эмигрировать с родины, — все это не выходило у него из головы. Окончательный выбор Кейсмент делает в 1914 году, когда провалилась программа гомруля, программа решения ирландского вопроса, предложенная либеральным правительством. Провалилась потому, что различные группы интересов в Англии поддержали — открыто и тайно — фанатичное сопротивление протестантов в Северной Ирландии. «We will not shrink from Ulster’s resistance to home rule for Irland, even if the British Commonwealth is convulsed»
