Кольца детей Ауле - [2]

Прежнее имя Саурона было известно далеко не каждому из ост-ин-эдильцев, но оба лучших ученика Келебримбера знали, кем был наставник их мастера. Тот не был ни эльфом, ни человеком, он не был даже гномом, хотя еще в Начальные Времена обучался кузнечному искусству у самого Ауле, создателя гномов – это был могущественный майар, пришедший к детям Арды для обучения и помощи. Когда он явился в Эрегион, о нем поначалу ходили неблаговидные слухи – в частности, о том, на какой стороне он сражался в дни Войны Гнева – но со временем он доказал свою лояльность и пользу, щедро делясь кузнечным искусством с гномами и эльфами. Хотя линдонские эльфы во главе с верховным правителем Гил-Гэладом по-прежнему не доверяли ему, ост-ин-эдилские нолдоры приняли его к себе и прозвали Аннатаром – Дароносцем.

Его предложение сковать кольца дружбы, обсуждавшееся на совместном совете эльфов и гномов в Ост-ин-Эдиле, куда были приглашены представители со всего Средиземья, было встречено без споров, даже с одобрением. И эльфы, и гномы давно считали, что людей стало слишком много и что те вели себя слишком вызывающе, чтобы оставлять это без внимания. Когда решение было принято, Саурон объявил, что нужно сделать три кольца для эльфов, семь для гномов и двенадцать для людей.

Откуда он взял эти числа, никто не спрашивал. Эльфийские кольца решили отдать Гил-Гэладу, чтобы он сам выбрал для них наиболее достойных носителей. Семь гномьих колец, конечно же, предназначались королям подгорных кланов, ведущих свой род от каждого из семи первых гномьих королей, сотворенных Великим Кузнецом. Двенадцать людских колец вызвался раздать сам Саурон. Кому вручить эти кольца, оставили на его усмотрение, рассудив про себя, что чем их больше, тем лучше.

Когда стали обсуждать подробности дела, Саурон подчеркнул, что эльфийские кольца должен сковать эльф, гномьи – гном, а людские – человек. Кто будет ковать эльфийские кольца, было ясно с самого начала – разумеется, мастер Келебримбер, Серебряная Рука. Ведь эльфийское слово «келеб» означало не только благородный белый металл, но и превосходную степень совершенства.

Гномы настаивали на том, чтобы семь гномьих колец были скованы в Казад-Думе, но Саурон сказал, что должен лично присматривать за ходом работы. Именно поэтому работу поручили Горму, ученику Келебримбера, находившемуся на обучении в эльфийских кузницах, хотя в глубинах Казад-Дума нашлись бы мастера и получше. Вот почему этот несносный гном так важничал и всячески помыкал своим помощником во время работы.

Но сейчас, когда кольца были закончены, Фандуил перестал сердиться на своего напарника. Аннатар кое в чем помогал гному, преимущественно советами, но основную часть работы Горм сделал сам. Он не зря второй десяток лет учился у настоящего эльфийского мастера, поэтому семь митриловых колец с камнями из полудрагоценных минералов получились просто великолепными. Такие не стыдно было вручить и королю – даже гномьему королю, подлинному знатоку и ценителю кузнечных изделий.

Фандуил не без гордости подумал, что и его труда здесь было вложено немало, что массивные гномьи кольца навеки понесут на себе отпечаток эльфийского изящества. Они с Гормом неплохо ладили и прежде, а теперь впервые в жизни совместно выполнили такой ответственный заказ, и это окончательно сдружило их – возможно, даже больше, чем они сами себе признавались в этом. Во время одной из коротких передышек они договорились по окончании работы сделать себе оружие, и теперь занимались этим, пока мастер не пришел к ним за кольцами и не поручил новую работу. Ученики Келебримбера редко оставались без дела.

Горм одним точным движением насадил рукоять на клинок. Зажав изделие в тиски, он с помощью молотка и зубила обстукал основание рукояти, чтобы закрепить ее на клинке. Затем он вынул готовый меч из тисков и обернулся к напарнику.

– Я свое дело сделал, – сказал он, протягивая меч Фандуилу. – Рукоять сам разрисуешь, как тебе нравится.

– Я тоже. – Фандуил взял меч и подал Горму гравированный топор. Тот повертел топор перед горном, разглядывая игру огненных бликов на митриловом кружеве. Небольшие темные глазки гнома сверкнули одобрением.

– Значит, осталась последняя закалка, – деловито сказал он, поскольку сам отпускал сплав перед гравировкой. – Думаю, мы с тобой – такие мастера, что уже можем позволить себе делать именованное оружие.

Это они и собирались сделать – первое в своей жизни оружие с именем – и начали с собственного вооружения. Мастер не поощрял отсебятину, но оба его ученика надеялись на маленькое попустительство по случаю превосходно выполненного заказа. Горм налег на мехи, раздувая огонь в горне, а Фандуил стал разглядывать только что изготовленный клинок.

Белое митриловое лезвие с серебристой изморосью разводов было узким и легким, словно осиное жало. Тем не менее, это была не шпага, а меч, настоящий эльфийский меч, позволявший не только колоть, но и рубить. Вес, длина и баланс были выверены точно по руке Фандуила, тем более что Горм снимал мерку не только с его руки и плеча, но даже с роста и шага, при этом что-то бормоча и вычисляя для себя.