Коко и Игорь - [76]

— Возможно, ты прав. Может быть, по поводу тебя у меня теперь уже меньше сомнений.

Игорь чувствует себя поверженным.

— Нельзя так играть человеческими жизнями. Ты разрушила семью…

— Полагаю, что ты для этого ничего не сделал?

— Я прошу тебя, — говорит Игорь с новой силой и настойчивостью, выделяя каждое слово с безумной четкостью, — передумать. — Видно, как натянулась кожа на его скулах, как напряглись все мускулы. В его глазах отчаянная мольба. — Дягилев говорит, что балет едет в Испанию. Почему бы нам не поехать туда вместе?

— Дмитрий хочет поехать в Монте-Карло.

— С тобой?

— Да.

— И что?

— Я еще не решила.

— Ты не хочешь быть со мной?

Она едва заметно качает головой. Игорь не может поверить, что это конец, так — вскользь. В отчаянии он ищет ту ниточку, потянув за которую, можно все вернуть.

— Чего ты хочешь? Брака, детей?

Коко вспоминает, в какой шок привела его новость о ее беременности. И отвечает даже с большим презрением, чем ей бы хотелось:

— Ты не тот отец, которого я выбрала бы для своих детей.

В Игоре как будто раскручивается пружина.

— Знаешь, в чем твоя беда?

— В чем? Скажи!

— Ты очень поверхностная!

Коко смотрит на него, на мгновение ей становится больно. Затем она расплывается в улыбке.

— Ты очень поверхностна, — повторяет Игорь, на сей раз более спокойно, но с большей убежденностью.

Улыбка Коко сменяется лукавой усмешкой.

— Что там еще? — интересуется она проказливым тоном.

И в этот момент из дома появляется Дмитрий.

— Коко, ты идешь? — кричит он.

Готовый к походу, он несет свое ружье. Он всегда в лес идет с ружьем. Дуло покоится у него на плече. Дмитрий олицетворяет собой силу.

— Что там еще? — торопится Игорь, не обращая внимания на Дмитрия. Но момент упущен. Игорь продолжает в упор смотреть на Коко. В его мерцающих глазах — безнадежность.

Внезапно заволновалась листва деревьев. Все оборачиваются, чтобы понять причину этого волнения. Дмитрий инстинктивно вскидывает ружье. Его тело подается вперед вместе с ружьем, он стреляет по верхней ветке. Один за другим следуют два выстрела. Из дула вырываются голубые облачка дыма, и на газон камнем падает голубь с белой полоской на шее. Немедленно вверх веером вздымается стая птиц, косяком улетая мимо верхушек деревьев. Дмитрий от восторга свистит. Горячие гильзы от пуль лежат на земле. Отзвук каждого выстрела все еще висит над садом.

Игорь не может поверить своим глазам. Шум отдается у него в ушах. Когда кислотный запах пороха долетает до него, его негодование вырывается наружу. У него темнеет лицо. Он не может сдержать ярости.

— Вам так необходимо разрушать все, к чему вы ни притронетесь?

Игорь делает шаг к Дмитрию, бежит. Размахивая руками, кидается вперед и колотит кулаками по его груди.

— Что вы делаете?

Дмитрий отшатывается. Ружье падает у него из рук. Чрезвычайно удивленный, он принимает на себя этот бессмысленный взрыв. Затем разворачивается и очень уверенно бьет Игоря в нос. Игорь, вздрогнув, падает. Ему больно. Очки разбиты. Текут слезы. Острый осколок стекла мешает зрению. Нос явно свернут. Игорь пальцами пытается найти место удара. Липкие пальцы темнеют от крови.

Игорь смотрит на Коко, его требование любви теперь уменьшается до робкой надежды на сострадание. Дмитрий следит за ее реакцией. Коко трясет головой, она раздражена его бесчувственностью, однако не откликается на безмолвный призыв Игоря. Она просто поворачивается и уходит.

Дмитрий тупо стоит на месте, потом поворачивается и плетется за Коко. Игорь в одиночестве сидит на сырой траве. Он видит перед собой пар от своего дыхания. Чувствует, как из носа течет кровь. И будто все его страхи выморозило холодом.

Игорь неловко снимает очки и изучает их трещины.

30

Прошла неделя, как уехали Екатерина и дети. Жозеф и Мари все еще в отпуске, Петру дали выходной, Коко и Дмитрий опять поехали кататься на лошадях. В этом большом доме Игорь чувствует себя покинутым.

Он только что узнал, что матери наконец дали визу. Он должен был бы обрадоваться, но эти новости пугают его. В телеграмме говорится о том, что матушка узнала от Екатерины. Ей хотелось бы уточнить, куда она должна ехать, в Гарш или в Биарриц. Игорю понятно, что ей мало что известно, кроме того, что они сейчас живут врозь. Екатерина не должна была бы рассказывать о том, что они разошлись. Он достаточно хорошо знает жену, чтобы быть в этом уверенным. Но что будет говорить он? Как все это объяснит? Он складывает телеграмму в маленький квадратик, будто бы этим действием ужимает свои неприятности.

Вокруг ощетинилась тишина. При взгляде на фотографию матери Игоря обжигает болью. Он не может избавиться от дурацкого ощущения. Как маленький ребенок, он боится нагоняя. Игорь знает: он просчитался, и теперь обдумывает, чего ему это стоит. Его мысли обращаются к Екатерине и к тому, как она одна справляется с детьми. Наверное, она смеется вместе с друзьями над его утратами. Его поражает мысль о том, что, быть может, ей хорошо без него. Возможно, она чувствует себя освобожденной. Думая об этом, он осознает, насколько бесформенным стало его существование.

Игорь начинает тщательно подстраивать фортепиано. Камертон стрекочет. Игорь подолгу прислушивается к каждой ноте. Он празднует окончание настройки, не спеша пробегая пальцами по клавишам. Звонкие, сверкающие звуки льются, будто вода по камням.