Коко и Игорь - [74]

Он торжественно пожимает руки сыновьям и нежно целует дочерей в обе щеки, пытаясь вложить в эти действия всю свою любовь. Но Федор подчеркнуто избегает отцовского взгляда. Даже Сулима — с каменным лицом, молчалив и обижен. Игорь умиленно разглядывает детей. Он пытается представить себе, как в подобной ситуации вел бы себя его отец, если бы позволил жене и сыну оставить его. Но ему это не удается — становится стыдно.

Екатерина холодно прощается с Игорем. Затем после того, как Коко поспешно и виновато обнимает детей — включая длительные объятия с Людмилой, — они уезжают. Дверь захлопывается.

Все это так неожиданно! Игорь смотрит на Коко. Ему кажется, что он парит в невесомости. Важность события борется в нем со странным чувством освобождения. Коко поджимает губы. Над ними нависает тишина.

— Теперь я должна дать тебе поработать, — говорит Коко, отходя от двери.

Игорь несколько медлит перед тем, как уйти к себе в студию. Как глупо, думает он. Тот самый момент, который мог бы стать их триумфом — сейчас они должны были бы броситься другу к другу в объятия, — омрачен негодованием и сомнением. На Игоря обрушивается сокрушительное чувство вины и ощущение опустошенности. Теперь, когда наступило то спокойствие, которого он так искал, у него нет ничего, чем бы его заполнить. Ради чего он оставил свою семью? Он чувствует, как его тело вновь обрело вес, который почти притягивает его к полу. Он всегда верил в то, что его жизнь приводится в порядок по некоей схеме, по скрытой, но верной форме. Но сейчас он не может разглядеть, каков же этот замысел. Существование кажется ему бесцельным, и на какую-то секунду он чувствует себя абсолютно одиноким. Затем — столь же мгновенно — ощущает себя подброшенным на поверхность новым чувством убежденности в том, что все, что он делает, — правильно. Он отказывается сдаваться. К чувству страха добавляется надежда на то, что все будет хорошо. Он дает клятву, что Коко вернется к нему. Она увидит, какой идиот этот Дмитрий. Что-то подсказывает ему, что они будут вместе.

Первое, что бросается в глаза Екатерине, когда они на такси въезжают в Биарриц, это магазин Шанель. Екатерине не хотелось бы этого видеть, она внутренне содрогается от того, что теперь ей никуда не деться от этого имени. Ее же собственные дети показали ей магазин. Екатерина понимает — от этого не спастись. Имя Коко — повсюду, как имя Господа.

Но новый дом с каменным фасадом и деревянными балками кажется стойкой защитой от присутствия Коко. Здесь им ничего не грозит, думает Екатерина, по крайней мере некоторое время. Даже мадемуазель Шанель не проникнет сквозь эти стены.

Екатерина посылает телеграмму матери Игоря с извещением о перемене их адреса.

Через два дня после отъезда Екатерины Коко предоставляет Жозефу и Мари недельный отпуск. На вилле есть Петр, будет кому всех обслуживать. И даже лучше, что остается один слуга, а то Петр и Жозеф все время соперничают, кто тут главный. Между ними постоянно ведутся безмолвные военные действия.

Петр выступает как телохранитель Дмитрия, который усердно защищает своего хозяина и пренебрегает всеми остальными. Более того, возникли неурядицы по ведению домашнего хозяйства. Поскольку Петр плохо говорит по-французски, а Жозеф не знает русского языка, то в споре, где никто друг друга не понимает, битва переносится на кухню, где выясняется, кто, что и когда должен делать.

Жозеф и Мари испытывают облегчение, когда подходит время их отъезда. Радуясь бегству из Гарша, от его странных порядков, они направляются в свою родную деревню на севере.

Так что когда Коко и Дмитрий все чаще удаляются для верховой езды или для работы в Париже, в доме воцаряется полная тишина. И Игорь — не считая русскоязычного Петра — остается в полном одиночестве.

29

Игорь, подняв очки на лоб, сидит в гостиной. Он только что получил телеграмму от Дягилева. Она гласит: «Лавочницы всегда предпочитали великих князей гениям. Балет отправляется в Мадрид. Поехали с нами!» Игорь сминает телеграмму и швыряет ее об стену.

Дягилев наверняка узнал обо всем от Миссии. Игорь был прав, эта женщина — яд. Хочется позвонить Дягилеву и все рассказать ему. Но что, собственно, рассказать? Об отъезде Екатерины? О том, почему он остается в Бель-Респиро? О Дмитрии? Его щеки пылают от унижения.

Коко тоже получила кое-какие новости. Письмо, отправленное из Биаррица. Она вскрывает конверт и видит текст, написанный синими чернилами.

6 декабря 1920

Дорогая мадемуазель Шанель!

Я пишу, чтобы поблагодарить вас за ваше великодушие, позволившее нам жить у вас в эти месяцы. Для нашей семьи последнее время было трудным. Мы все еще не привыкли к статусу изгнанников, пополнивших категорию европейцев, лишенных всяких прав. И вы очень помогли детям в этот трудный период. Я ценю вашу помощь в нашем устройстве и в их образовании в этой стране, которая может стать их домом на несколько грядущих месяцев.

Я хотела бы поблагодарить вас и за ваши усилия, касающиеся моего здоровья. Без вашей поддержки я никогда не смогла бы позволить себе оплату медицинских счетов. Нечего говорить и о рентгене. За это я приношу глубокую благодарность.