Кока-гола компани - [77]
Роберт: Ну хорошо, я этих людей не особенно ценю, скажем так.
Симпель: Вот именно, и правильно. И ты не один такой, кого эти эзотерики достали. Хотят, чтобы всем было хорошо, и чтобы никто не изменял своему внутреннему предназначению, и так далее.
Роберт: И что?
Симпель: А вот теперь надо удержать в себе это ощущение отвращения и тошноты к фальши всех этих эзотериков и любящих жизнь и черта в ступе. То ощущение, что подсказывает тебе не верить им ни на грош. И вот ты умножь его в гребаные 50 раз.
Роберт: Хехе… А дальше?
Симпель: И вот представь себе, что тебя так тошнит каждый раз, как тебе начинают талдычить о позитивных понятиях или ценностях…
Роберт: Это каких например ценностях?
Симпель: Ну смотри… переведи эзотерические понятия типа чувственный ландшафт и безусловная любовь к ближнему и позитивная энергия и душевный мир и гармония на язык обще-положительных понятий типа: доверие, достоверность, забота, уход, разум, польза, регулярность… эээ… наглядность, любовь, порядочность, искренность, верность, обязанность, позитивность, уют, приветливость, семья, друзья, походы, вылазки за город, благо, динамика, раскрытие способностей, идентичность, полнота, смысл, значение, ценности, общие ценности, право, умеренность…. эээ… помощь, сострадание, сочувствие, эмпатия, симпатия, обогащение, понимание, доброта, благостность, здравый смысл, правда, сила, гордость, окончательность, приятие, общее дело, общность, счастье, равенство, братство, вежливость, демократия, благополучие и прочее… вот так. Врубаешься?
Роберт: Понимаю, куда ты клонишь.
Симпель: Если справишься с переводом и прибавишь увеличенную в 50 раз эзотерическую тошноту к этому списку понятий, то получишь представление о том, в каком я каждый день пребываю состоянии, вот тебе и мотив моих акций, а также и те вещи, против которых мы боремся.
Роберт: Вы еще и боретесь против чего-то?
Симпель: Да, я же тебе все это только что перечислил. Этот список состоит из тех понятий и взглядов, к сопротивлению которым я прилагаю все силы. Нет ничего на этом свете, от чего бы меня сильнее тошнило, чем общие ценности. Ничто не отвратительно мне больше этого. Чтобы уж быть совсем честным, я сегодня взял с собой Каско, потому что откровенно боялся этого чертова окончания четверти. Сам посуди, нет другого места в мире, где существовала бы большая плотность общих ценностей, чем всякие родительские сходки. Если следовать логике, школьные мероприятия и тому подобное составят девятый круг в поганом ценностном аду. Вот это самое и есть, бля, ценностный ад. А уж что окончание четверти еще и выпадает на Рождество, что ты на это скажешь? А? Уж что может к дьяволу быть хуже по эту сторону смерти. Я бы из принципа предпочел валяться на нарах экспериментария в чертовом Дахау, чем сидеть здесь.
Роберт: И что же ты противопоставляешь всем этим ужасам?
Симпель: Что я делаю? Да много чего. Вот, если хочешь, могу привести кое-какие примерчики…
Роберт: Хочу…
Симпель: Ну, значит так… мои акции финансируются производственной компанией… порнопроизводственной компанией — это ты себе уяснил, надеюсь?
Роберт: Да.
Симпель: Компания со временем стала довольно крупной, у нее теперь имеется пара дочерних компаний, снимающих порно иных категорий, а также штат сотрудников из, ну, я блин уже даже и счет потерял… там довольно много человек — актеры, техники, операторы — мой приятель, Ханс, продюсирует большинство фильмов… а еще у нас есть идеолог. Ритмеестер.
Роберт: А, так идеолог не ты?
Симпель: …Он порноидеолог… Ритмеестер следит за развитием переднего края порнографии, и, прежде чем попасть к распространителям, все снятые фильмы должны пройти его цензуру. Ну и это порно-предприятие обеспечивает средствами целую тучу народа с их проектами. Есть у нас Айзенманн, жутко нудный парень, он у нас реквизитор и работу свою выполняет сравнительно хорошо, если бы он только не был таким жутким склочником. Он достает для сотрудников предприятия необходимое им оборудование, он в принципе исполняет и обязанности кинореквизитора. Потом у нас, как я говорил, есть порноидеолог Ритмеестер, кроме того, что он осуществляет цензуру нашей видеопродукции, он наряду с этим сам осуществляет некий проект в качестве отшельника. Он уже несколько лет не встречался ни с одним человеком, кроме Айзенманна. Я с ним лично ни разу не встречался. Он пишет письма, читает журналы и газеты, смотрит кино и курит сигареты, насколько мне известно… и это все. И он прекрасно осведомлен о том, где что происходит, когда и почему, не встречаясь ни с кем, кроме полудурка Айзенманна. А еще у нас есть Нафуниль, он ведет такой ироничный проект, изображая турка. Он сам турок и просто ради забавы держит турецкую лавчонку, просто чтобы соответствовать представлениям или клише или как хотите назовите. Это такой типа камуфляжный проект. Как бы так определить, ну он своей лавочкой занимается не на полном серьезе. А его магазинчик используется еще как место продажи нашей видеопродукции, из-под прилавка как бы. А еще есть Спидо, он наш принудительный алкоголик. Концерн снабжает его спиртным и пивом, и он, бля, быстрыми темпами превращается в противоположность того, кем его хотел бы видеть его отстойный папаша. На мой вкус, так один из самых наших удачных проектов.
«Ресторан „Хиллс“» прежде всего очень изящный, неожиданный, глубокий и тонкий роман о разрушении вековых структур. Главный герой служит официантом в легендарном старинном ресторане в центре Осло, очень этим гордится и старается во всем следовать полуторавековым традициям. У него дар все видеть, слышать и анализировать. За стенами ресторана прошла одна мировая война, затем вторая, почти никак не изменив уклад заведения, описанный в романе виртуозно, со всеми запоминающимися подробностями. Изо дня в день наблюдая за гостями, герой невольно втягивается в непростые отношения между ними. Матиас Фалдбаккен не просто мастер стиля, он владеет всем комедийным регистром, от фарса до мягкой иронии, умеет все довести до абсурда, а его талант наблюдателя, умение любоваться деталями создают очень странную атмосферу романа: стабильность и постоянство оказываются не менее хрупкими, чем манкирование правилами.
Две женщины — наша современница студентка и советская поэтесса, их судьбы пересекаются, скрещиваться и в них, как в зеркале отражается эпоха…
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.