Когда жизнь подкидывает тебе лимоны - [46]

— Звоните почтальону, — командует Лудо, — и пусть открывает.

— Он не станет, Лудо. Боюсь, так не делается.

— Это почему? — Его темные глаза горят возмущением.

— Потому что он приезжает в определенное время, — бормочу я, чувствуя, как в внутри нарастает паника. Лудо косится на табличку на ящике, которая гласит: «Следующая выемка писем в 10.00».

— Подождем здесь? — предлагает он.

— Нет, не получится.

— Это же недолго, — он хмурится. — Здесь сказано, что почтальон придет в десять.

— Да, но речь идет о десяти часах утра, — объясняю я, стараясь делать вид, что все под контролем и мы не в полной заднице.

— Мы не можем ждать тут всю ночь! — восклицает Иззи, обеспокоенно глядя на меня.

— Это почему? — интересуется Лудо.

Разумеется, мы могли бы сбегать домой, взять три спальных мешка, вернуться назад и улечься рядком на мостовой, как это делалось в метро во время воздушных налетов, с той лишь разницей, что мы не в метро и живем в мирное время.

— Потому что, — твердо говорю я, хватаю их за руки и, игнорируя его болтовню, решительно иду вперед и останавливаюсь лишь затем, чтобы погуглить координаты ближайшего слесаря. Дома мы с унылым видом ждем, пока он придет и пустит нас внутрь. Будь это только мы с Иззи, я позвонила бы Пенни или Джулз и попросила приюта у кого-нибудь из них, но обрекать подруг на нашего постояльца я как-то не готова.

Полтора часа спустя, когда мы вваливаемся в дом, Лудо пересекает кухню и, оказавшись возле ящика для переработки стеклянной тары, объявляет:

— Ужас сколько вина вы пьете!

Пятница, 23 августа

Девяносто седьмой день с Лудо. По ощущениям, по крайней мере. Я начинаю думать, может, Крисси, Тим и малышка вовсе не в больнице, а умотали куда-нибудь на курорт, бросив Лудо, чтобы не портил праздник. И кто их осудит? Может, они вообще не намерены возвращаться? На их месте я именно так и сделала бы. Не думаю, что Лудо обрадуется, когда Крисси начнет кормить малышку грудью (хотя сам он, насколько мне известно, требовал титьку лет до четырех и отстал лишь после того, как Крисси твердо сказала, что «молочка больше нет», что оно «тю-тю». Хотя она противница запретов, но, когда припрет, может соврать и не поперхнуться).

И болезнь дедушки тоже выглядит подозрительно. Неужели можно подцепить дизентерию на Коста-дель-Соль? Мои силы иссякают, а Лудо снова зондирует почву насчет блинов. Я решаю увлечь его другой перспективой, достаю все, что есть в холодильнике, и устраиваю детям пикник. Они за эти дни как-то притерлись друг к другу, играют на ноутбуке без звука, вместе смотрят мультики и без инцидентов спят в одной комнате. Несколько раз Иззи принималась ворчать по поводу его присутствия, но я объяснила, что Лудо тяжело, потому что родителей нет рядом и в его жизни вот-вот произойдет большая перемена.

— Я хочу, чтобы пикник был снаружи, — заявляет мальчик.

— Именно это я имею в виду, — говорю я. — Пикник в саду. Сегодня прекрасный вечер.

— А чипсы будут?

— Ну конечно.

— А апельсиновый сквош?

— Уже на подходе, — улыбаюсь я.

— А соломинки есть?

— Думаю, да.

— С гнутыми кончиками?

— Где-то валялась одна, я поищу…

— И я хочу есть на траве, — заявляет он, — а не на столе.

— Без проблем.

Располагайся на траве, а потом — хоть войной иди на Польшу, если так захочется.

Возможно, и к лучшему, позднее думаю я, когда наша троица сидит за трапезой, что Роуз не сочла меня способной вдохновлять молодежь на трудовые подвиги. О каких свершениях может идти речь, если я не в состоянии держать в узде семилетнего мальчишку? И вот тому доказательство: Лудо хватает вязаный сэндвич Иззи, который она принесла на пикник, макает в апельсиновый сок и швыряет за забор на территорию своего дома. Иззи истошно вопит, а я лезу через ограду, чтобы его достать.

Ну все, решаю я, перелезая обратно. Хватит с меня. Его надо поставить на место, с этой бесцеремонностью пора кончать, он ведет себя как…

— Привет! — кричит Тим, появляясь из задней двери, помахав нам. — Мы вернулись!

Наконец-то, мать вашу!

— Привет, Тим! — радостно восклицаю я. Никогда не подумала бы, что появление приземистого лысоватого инженера-сметчика может привести меня в такой восторг.

Он подходит ближе и улыбается через ограду.

— Привет, ребятки. Привет, Лудо! Как вы тут?

— Привет, пап, — бубнит Лудо.

— У нас все хорошо, Тим, — отвечаю я. — Все отлично. Как Крисси и малышка?

Он не успевает ответить, как из двери появляется она сама — бледная, изможденная, но блаженно счастливая, держа на руках розовощекую дочурку, завернутую в желтое одеяльце.

— Лудо, дорогой, — кричит она при виде сына, — смотри, вот твоя маленькая сестричка! Правда она славная?

Мальчик смотрит через ограду с таким видом, точно она показывает ему новый чайник.

— Лудо, — басит Тим, проводя рукой по его волосам, — мы сейчас придем, и ты с ней познакомишься. Она мечтает встретиться с тобой.

Трогательно видеть, как взволнованны Тим и Крисси, и, когда я беру в руки крохотный сверток, естественно, что на глаза у меня наворачиваются слезы. Мне даже жаль Лудо, потому что мы все над ней воркуем и сюсюкаем. Ее зовут Лара. Тим и Крисси жутко признательны нам с Иззи за то, что мы приютили Лудо.