Когда жизнь подкидывает тебе лимоны - [3]

— Ага, — она улыбается. Мейв тоже остается; в перспективе у них — тосты с медом и возможность порисовать на стенке в школьном дворе. — А ты положила мне спортивную форму? — спрашивает она.

— Да, зайка.

— А сэндвичи с чем?

— С сыром и огурцом.

— А еще что?

— Мандарин, батончик мюсли, пакетик хрустяшек…

— А Пушистика положила?

Это прозвище забавного игрушечного сэндвича, который моя приятельница Пенни связала Иззи на последний день рождения. Дочь пришла в такой восторг, что каждый день берет его с собой в школу, и время от времени мне приходится буквально силой отнимать его, чтобы постирать.

— Ну конечно, — я наклоняюсь поцеловать ее, и в это время слышится звонок. — Хорошего дня, солнышко…

— Мама, я опаздываю! — Иззи вырывается, и ее растрепавшиеся волосы развеваются за спиной, когда они с Мейв несутся к дверям школы.

А я отправляюсь на работу, в неприглядную промышленную зону на западе Глазго, где в моем кабинете уже надрывается телефон. Это звонит моя паникующая начальница.

— Вив, какого черта ты забронировала эту дыру?

Роуз звонит из Китая. Поэтому она кричит. Несмотря на бесспорный интеллект, она, похоже, считает, что чем дальше от головного офиса, тем громче надо орать. С таким же успехом могла бы отправить эсэмэс. Но Роуз предпочитает вербальное общение и, накрепко усвоив истину про семичасовую разницу во времени, очевидно, приготовилась установить контакт в ту самую минуту, когда я усядусь за рабочий стол.

— На сайте он выглядел симпатичным, — оправдываюсь я. — Я перебрала кучу вариантов и подумала, что этот — лучший…

— Ты утверждала, что он не хуже Larson!

— Да, но в Larson не было мест. Я же вам говорила.

И показывала фотографии этого отеля — холла со стеклянными стенами и огромного бассейна на крыше, — а ты на них почти не взглянула. У нас клиенты по всему миру, и Китай — наш особенно большой рынок, поэтому Роуз уже несколько раз ездила по делам в Тяньцзинь.

— Тут у них ремонт в самом разгаре, — выговаривает она, точно я обязана быть в курсе, — и меня поселили в жуткую пристройку.

— Мне очень жаль. Но там удобно?

— Не сказала бы. Есть проблема.

Я откашливаюсь.

— И в чем она?

— Тут… — В ее голосе слышится напряжение. — …на сиденье унитаза лобковый волос.

Какое-то мгновение я просто не знаю, как реагировать.

— Ты меня слышишь, Вив?

— Да-да, я вас слышу… — Громко и, блин, отчетливо! — Может быть, позвонить на ресепшен или еще куда-нибудь? Они кого-нибудь пришлют, чтобы уладить проблему.

А слабо самой оторвать кусок туалетной бумаги и смахнуть его в унитаз?

Это, конечно, заскок, но я готова отнестись к нему с юмором, потому что Роуз во многих отношениях — замечательная женщина. Название нашей компании — «Флаксико», — может, и напоминает ветрогонное средство, но на самом деле мы — солидный глобальный производитель продуктов питания с преимущественно мужским персоналом. Действуя целеустремленно, как терьер, неизменно одинокая и бездетная Роуз проложила себе путь наверх, сминая по пути соперников, и теперь царит в нашем расползающемся во все стороны массиве из стекла и стали. Она крохотного росточка, обожает пышные укладки и «шпильки», и, хотя в целом образ получается несколько устрашающий, я восхищаюсь ее стремлением удлинить себя с обоих концов.

Подобная работа не входила в мои жизненные планы. Много лет назад я трудилась в театре, и мне это нравилось. Чем я только не занималась — реквизитом, освещением, декорациями — и наконец дослужилась до помощника режиссера. Но ненормированный рабочий день — это хорошо в молодости, а когда ты в сорок пять снова становишься мамой — это уже не катит. Поэтому после рождения Иззи я ушла в декрет на два года, а когда решила вернуться, оказалось, что труппа, с которой я сотрудничала, лишилась финансирования, а другого места я не нашла. Как-то так случилось, что все мои проверенные контакты куда-то подевались. Я решила не падать духом и устроилась на временную работу в компанию, а пять лет назад Роуз сделала меня своим личным помощником.

Поступая на временную работу, я знать не знала, что «Флаксико» — один из крупнейших мировых производителей… ну да, экструдированных гранул. Их изготавливают преимущественно из злаков (кукурузы, пшеницы, риса), которые подверглись экструзии (т. е. продавливанию через формующее отверстие). Полученный продукт напоминает наполнитель для кресел-мешков или грунт для аквариума и считается промежуточным. Далее его продают другим компаниям, которые добавляют ароматизаторы, сушат, жарят, запекают, обрабатывают потоком воздуха — словом, превращают гранулы в любимые снеки, хлопья для завтрака или вкусняшки для домашних питомцев.

Вот такие мы без грима: никакой агрокустарщины, ничего натурального или даже напоминающего то, что вы хотели бы съесть. По сути, это огромные чаны, набитые веществом. И вот Роуз катается по миру, заключает умопомрачительные контракты с самыми отпетыми деятелями на ниве пищевой промышленности — и скисает при виде лобкового волоса на сиденье унитаза.

— А ты можешь сама заняться этим? — спрашивает она.

— Да, конечно. Сейчас я все улажу и перезвоню.

— Большое спасибо.