Когда жизнь подкидывает тебе лимоны - [22]

— Мне было так неловко, — рассказывала я Кэти. — Меня взбесило, когда родители решили напоследок выпить кофе с птифурами, а мне хотелось бежать со всех ног домой и умыться. — Кэти кивала и держала меня за руку. — А теперь я отдала бы что угодно за возможность выпить с ними кофе, — добавила я. — Согласилась бы и на перламутровые тени на веках. Пусть даже мне все лицо измажут помадой, только бы снова увидеть маму.

Казалось, Кэти все понимала. Будучи мамой трех дочерей, она отлично знала, какой ужас испытывает девочка-подросток при мысли о том, что она «выделяется». Мы даже посмеялись над историей про то, как она сшила для старшей дочери комбинезон из портьерной ткани, ожидая, что та наденет его на школьную дискотеку («Позже я выяснила, что бедняжка переодевалась в телефонной будке! И о чем только я думала?»). Сейчас, конечно, все будет иначе, и когда Иззи говорит «наша семья», она фактически имеет в виду семью отца, которая сейчас существует отдельно от меня. Отныне будет так, твердо напоминаю я себе, въезжая на офисную парковку.

Я пытаюсь убедить себя в том, что переживать из-за отъезда Иззи — глупо и эгоистично. В конце концов, ей будет полезно побеситься на природе с двоюродными братьями и сестрами. Она их всех любит, и они всегда замечательно проводят время вместе. А пока ее не будет, мне нужно с умом распорядиться временем и назначить у Джулз первый тренинг личностного роста. До ухода Энди я считала, что она могла бы помочь мне с определением жизненного вектора, к примеру, куда мне, личному помощнику в «Флаксико», двигаться дальше. На данном этапе смена работы — это последнее, о чем я думаю (хватит с меня кардинальных перемен в последнее время). Но Джулз настаивает, что тренинг все-таки должен быть «целеполагающим», поэтому я готова согласиться.

Я останавливаюсь перед главным входом в офисное здание и достаю из сумки телефон, чтобы отправить ей эсэмэс. И сразу обнаруживаю три сообщения от своей начальницы:

Видела Twitter и пр.? На этой неделе большая работа по ограничению ущерба.

Следом: Уже на всех новостных порталах. Срочно общее собрание, и не опаздывай, пожалуйста!

Следом: Треклятая Кирсти Митчем ждет не дождется подставить нам подножку. Вот дерьмо… КУДА ТЫ ЗАПРОПАСТИЛАСЬ?!

Я захожу в здание с колотящимся сердцем. Хотя я не опаздываю, ясно, что Роуз считает, что мне уже следует быть на месте и в курсе разворачивающейся драмы. В ожидании лифта я просматриваю на телефоне новостные порталы. Первые впечатления не из приятных:

Всемирная компания по производству продуктов питания скармливает деткам КРОЛИЧИЙ КОРМ…

Что хорошо для кроличьего пуза… то будет по вкусу и вашему карапузу!

Большая засада: ЛЮДЕЙ кормят едой для ЗООСАДА…

Твою же мать. Это, должно быть, «утка» — фейковая новость, потому что некоторые журналисты, понятное дело, с подозрением относятся к нашей продукции. Я и сама к ней отношусь с подозрением. Да, она совершенно безопасна для потребителя — все строго контролируется, но, когда наблюдаешь весь процесс, гигантские дробилки и тысячи галлонов бежевой жижи, которую качают насосами, а потом из нее получаются кукурузные снеки, это… слегка обескураживает.

Мне не нравится, что Иззи любит снеки, которые изготавливают из нашего сырья. В основном я стараюсь об этом не думать. В любом случае конечный продукт мало похож на то, что производим мы. Но я знаю, что такая акула пера, как Кирсти Митчем, много размышляет на эту тему. Она ее раскопала, проявляет живейший интерес к пищевой промышленности и, как выразилась Роуз, «ждет не дождется подставить нам подножку».

Возможно, она раздобыла инсайдерскую инфу и пришла к выводу, что ингредиенты кроличьего корма и снеков, предназначенных для людей, очень похожи. Не исключено, что в нашем заготхозяйстве завелась крыса и нас всех будут допрашивать. Пусть это не корпоративно, но перспектива довольно увлекательная. В любом случае увлекательнее повседневной текучки, включающей бронирование поездок и написание имейлов для Роуз, а также покупку подарков ко дню рождения дочери ее уборщицы, поиски мойщика для ее патио и прочую белиберду, никак не связанную с моими прямыми служебными обязанностями.

Поднимаясь на лифте, я прихожу к выводу, что налицо сценарий с аналогичными ингредиентами, а это не страшнее, чем, скажем, если бы Иззи использовала начинку для помидоров по-турецки, чтобы фаршировать цукини. Но когда я пересекаю огромное открытое пространство и вижу в дальнем его конце Роуз, мрачно попивающую кофе в своем прозрачном офисе, до меня доходит, что все гораздо серьезнее.

— Заходи, Вив, — говорит она, делая мне знак рукой. — Закрой дверь. Садись.

Роуз указывает на стул напротив, и я плюхаюсь на него. «Стабилизирующий» мяч отправлен в угол, поверх него лежит пиджак.

— Видела заголовки, — начинаю я. — Что происходит? Я хочу сказать — это правда?

— Да, «Кайтс» попала не та поставка. Такие вот дела, — кривится она. — Что я могу сказать? Партия прошла весь производственный цикл, поступила к оптовикам и теперь продается как продукт, предназначенный для людей.

Я мысленно перевариваю услышанное.