Когда жизнь подкидывает тебе лимоны - [21]

Я стараюсь не думать о том блаженном времени, а Энди между тем продолжает:

— Помнишь, они строили шале? Правильнее было бы сказать, экотуристические домики…

— Смутно. — Должна признать, в последнее время у меня были другие темы для раздумий.

— Так вот, их наконец доделали. Замысел в том, что все останутся на неделю, а под конец в ресторане будет большой праздник.

— Все? — У меня екает в груди.

— Ага. Мама с папой и вся орава…

После всего случившегося до меня еще толком не дошло, что мои отношения с его родителями также радикально изменятся. Я очень к ним привязана и знаю, что они ко мне тоже. А что будет теперь?

— Судя по всему, Нина приложила массу усилий к их обустройству, — продолжает он. — Сшила на заказ килты, а еще там дровяные печки и коврики из овчины…

— Звучит потрясающе, — сухо говорю я.

— В любом случае это лучше кемпинга, — тараторит он. — Сама знаешь, какие там мошки…

— Энди? — перебиваю я.

— Да?

Черт, думаю я, сейчас я точно вляпаюсь.

— Она не едет с тобой, да? Я имею в виду, на общий сбор?

— Что?

— Ты знаешь, о ком я. Ты не берешь ее с собой на семейный праздник вместе с Иззи?

— Господи, нет! — в ужасе восклицает он. — Нет, Вив, я тебе обещаю…

— Если да, то я должна знать.

— Разумеется, я еду без нее, — твердо говорит он. — Мы же договорились, что я скажу тебе, когда — если я пойму, что они могут познакомиться. Но в любом случае это произойдет не скоро.

А почему? — хочу поинтересоваться я, чувствуя, как внушенная Пенни бравада стремительно идет на спад. Неужели где-то глубоко внутри ты задаешься вопросом: а не совершил ли ты ошибку? Чем она привлекает тебя? Помимо явной красоты, ума, замечательной карьеры и безупречного вкуса в одежде — что побудило тебя предпочесть ее своей невротичной, вечно переживающей жене, которая работает в «мозговом центре» по производству экструдированных пищевых гранул?

Но я не задаю этих вопросов. Я вообще ни о чем не спрашиваю.

— Отлично. Я про поездку, — это все, что я буркаю, и, потерев ладонью разгоряченное лицо и поморгав, разворачиваюсь и двигаю обратно к дому.

Глава одиннадцатая

Четверг, 25 июля

Ну, я была молодцом, говорю я себе, отвозя Иззи в городской лагерь, а затем отправляясь на работу. Я действительно вчера держалась великолепно, когда на улице осадила Энди, в то время как Крисси, жена Тима, такая красивая и безмятежная в своей беременности, выглянула из соседней двери, копошась с жалюзи и делая вид, что не замечает нас.

Но, бог ты мой, он увозит Иззи, и она будет чудесно проводить время в компании его родственников! Они живут по всей стране и собираются вместе крайне редко. А вдруг ей захочется поехать снова? Там будет так весело — возможно, она захочет навсегда остаться с отцом. Знаю, это безумие и маловероятно, хотя бы потому, что он ни за что не купит ей гранатовый сироп. Но все равно при мысли о том, что он увезет ее на целую неделю, мне становится не по себе.

Наша семья и прежде, до ухода Энди, была довольно несбалансированной. У него есть мама и папа (в свои семьдесят с гаком — очень бодрые живчики), плюс два брата и три сестры. По последним данным, Флины произвели на свет четырнадцать отпрысков, включая наших. У Энди огромный клан, в котором все вечно собачатся, но обожают друг друга. Возможно, мне слегка завидно, что у них там постоянная движуха.

А с моей стороны все, мягко говоря, гораздо тише. Я — единственный ребенок, и мои родители скончались тринадцать лет назад, когда Спенсеру исполнилось девять, а Иззи и в помине не было. Папа умер из-за осложнений диабета, а через несколько месяцев от рака пищевода скончалась мама. Обоим было чуть за шестьдесят, и для меня это стало жутким ударом.

Мне тяжело думать об этом сейчас, но тогда Энди проявил себя самым лучшим образом. За неимением близких, я со всей силы оперлась на него, и он постоянно находился рядом, помогал с формальностями, с похоронами, с вывозом вещей и продажей их скромного дома ленточной застройки на юге Глазго.

Теперь я понимаю, как много я опиралась на него. Возможно, я считала само собой разумеющимся, что он всегда будет сильным и готовым прийти на помощь, что бы ни случилось.

Его родители тоже были очень внимательны.

— У тебя, как и прежде, есть мы, — сказала моя свекровь Кэти, обнимая меня после похорон мамы, и эта фраза тронула меня своей чуткостью. А несколько дней спустя она застала меня в слезах в нашем садике.

— Что с тобой, Вив? — участливо спросила она.

— Я мало их ценила, — ответила я.

— Всем так кажется. Это нормально, моя дорогая.

— Да, но я никогда не думала, что они уйдут так скоро.

Мы сидели за столом в саду, и я рассказала ей о том, как на шестнадцатилетие мама оплатила мне поход в косметологический кабинет при универмаге, которого давно в помине нет. Будь это что-то стильное и молодежное, я была бы воодушевлена, но мама, будучи не в курсе модных тенденций, выбрала местечко, где кучковались степенные дамы преклонных лет. Я не хотела обидеть ее отказом и пошла.

— Ты выглядишь очаровательно, — сказала она с неподдельным восторгом, когда зашла за мной чуть позже. Мы отправились на встречу с папой в старомодный ресторан (семейные выходы у нас бывали примерно дважды в год), где десерты привозили на тележке, и я сидела, густо намазанная тональным кремом, с матовыми голубыми тенями на веках и с перламутровой розовой помадой на губах. Неподалеку обедала одна из моих учительниц, которая, заметив меня, помахала рукой, и я чуть не умерла от стыда.