Когда жёлтый карлик выходит на охоту - [16]

— Ты чего? Случилось что? — меня не особенно занимали его проблемы, но они могли косвенно касаться моих интересов.

— Да нет, — он выглядел заметно уставшим или даже изможденным. — Творческий процесс начался.

Я не поняла его ответа, но он не дал мне возможности переспросить: встал, подошел к окну, открыл форточку. На подоконнике уже стояла переполненная пепельница. Подкурил. Антон курил нечасто — и всегда выходил на балкон. Похоже, сегодня действительно что-то шло не так, поэтому я решила задать вопрос ему в спину:

— Что это значит?

Он глянул на меня через плечо:

— Сама увидишь. И да, приготовь что-нибудь такое, что можно есть не глядя.

У меня даже огурец из руки вывалился — то ли от удивления, то ли от наглости собеседника.

— Чего?

Антон впечатал только подкуренную сигарету в пепельницу, повернулся и вся его усталость куда-то пропала, а в тоне голоса теперь звучала привычная интонация:

— А я секу «чего»?! Рулетики какие-нибудь! Шанюшки! Чипсы! — нет, он был не просто уставшим — озлобленно-раздраженным. — Ты у нас поварешка, ты и придумывай!

Я непонимающе оглядела продукты, пытаясь сообразить, должна ли выполнять нервные распоряжения не непосредственного начальства. Но, к счастью моему, в кухню зашел и сам Руслан. Я облегченно выдохнула, а потом пригляделась — если Антон выглядел неважно, то принц мой вообще был неузнаваем: короткие светлые волосы торчали вверх — каждая волосинка, рубашка расстегнута совсем, вид потрепанный, как у дяди Гены после двухнедельного запоя. Он оглядел пространство вокруг рассеянным взглядом и даже вздрогнул, когда в поле его зрения попала я.

— О, Алина! Здравствуйте! — он шагнул ко мне и дважды хлопнул по плечу, приветствуя. Я от неожиданности отшатнулась. — Очень, знаете ли, рад! Будьте любезны, приготовьте сегодня что-нибудь, что можно есть не глядя. И, умоляю, не шумите так!

— У тебя в комнате звукоизоляция! — вставил Антон с таким отчаяньем, словно повторял это уже не в первый раз.

Руслан посмотрел на него с изумлением, как будто не понимал, что этот незнакомец делает в его квартире. Даже не оценил мою отвисшую челюсть, развернулся и снова уплыл к себе. На «вы» он меня до сего дня ни разу не называл… Кажется, этот был тот знаменательный день, когда я увидела Руслана Владимирова по-настоящему пьяным. Бухим. Вдрабадан.

— Это что сейчас было? — я ошарашено смотрела на его друга, который уже снова усаживался за стол. Хотел закинуть ноги наверх, но видимо, вспомнил, что теперь нельзя.

— Сказал же — творческий процесс, — наконец-то снизошел тот до пояснений. — Вдохновение у него. Пишет. Днем и ночью. Сейчас к нему вообще не лезь. И не обращай внимания, если скажет что-то не то.

Я покачала головой, удивленная. Ну, рулетики так рулетики — где-то в морозилке оставалась куриная грудка. Похоже, именно так выглядят гениальные писатели, когда пилят очередной шедевр — до осуждения или насмешек я опускаться не собиралась. Где-то даже читала про одного художника, который в такие моменты впадал в полный аутизм. Надо просто изучить правила поведения в эти периоды — пригодится на будущее.

— И надолго это? — я кивнула в сторону дверного проема, обозначая собеседнику, о чем я.

Антон зевнул, даже не прикрывая ладонью рот.

— По-разному. Пара дней, неделя, может, две. Его только кормить надо и не тревожить, вообще. Две недели — это было бы отлично, он бы тогда, наверное, третью книгу закончил…

Он, как обычно, любой процесс переводил в бизнес. Но ему и по должности положено. После этого Антон молча ушел в свою комнату и вернулся, только когда ужин был готов.

— Так, давай на тарелку. Не горячее? Я отнесу, — вид у него был такой, будто на эшафот собирался.

— Давай я отнесу, — предложила без сомнений. Не будущей ли жене носить писателю его куриные рулетики?

Он слишком поспешно, не успев скрыть радость, вернул мне тарелку. Я решила, что это его новый способ насмешки надо мной, но как оказалось после, ошиблась.

Открыла дверь — Руслан сидел за компьютером и печатал что-то со скоростью пулемета. По всей комнате были разбросаны раскрытые книги, одеяло разобранной постели валялось рядом с кроватью. Подошла, стараясь не издавать ни звука и ни на что не наступить, поставила тарелку на свободное место на столе. Она соприкоснулась с деревянной поверхностью с глухим стуком. Руслан от этого тихого звука вздрогнул, будто я ему в ухо Гимн Советского Союза проорала, замер, повернул ко мне голову и посмотрел с самой настоящей ненавистью.

— Я многого прошу, а?! — это даже был не его голос. Попыталась отрицательно помотать головой как можно усерднее. Но его это, видимо, не устроило. — Я что, многого прошу? Почему вы меня постоянно дергаете? Муха эта… откуда тут муха?! Она меня с ума сводит! — я никакой мухи не видела, но замерла, стараясь не делать резких движений. — А ты зачем пришла? Стоять тут и… дышать?!

— У-у-ужин, — я выдавила это каким-то писком.

Тон его голоса совершенно неожиданно изменился:

— Ужин? О, Алиночка, спасибо-спасибо, очень рад, давно хотел перекусить, — ответил он и снова повернулся к компьютеру.

Меня же из драконьей пещеры как ветром сдуло. Антон на кухне даже не ржал, чего я могла бы ожидать. Похоже, он в эти «творческие» периоды прохватывает по полной — не до смеха, даже надо мной.