Когда зацветут тюльпаны - [4]
— Теперь вы понимаете? Скажите, кто из нас прав?
Из комнаты послышался голос Гурьева:
— Преподавателей нет, учебников нет, классных комнат нет, собираться после работы, когда люди думают только об одном — как бы отдохнуть, отоспаться… Чему вы их научите?
— Вести занятия мы будем сами — вы, я, Вачнадзе, Сельдин, инженер по технике безопасности, не зря же мы учились в техникумах да институтах. Давайте поделимся с людьми нашими знаниями…
— На меня не надейтесь, — ответил Гурьев. — У меня своих дел хоть отбавляй… Да что вы там стоите, идите сюда!
Гурьев сидел у стола, вертел в руках футляр из-под очков, которые сейчас сердито посверкивали, скрывая его глаза.
— Все у нас делается с маху — тяп-ляп, — ворчал он. — Будто нет возможности открыть специальные курсы, пригласить квалифицированных преподавателей… Разработали месторождение союзного значения, ежедневно добываем более двадцати тысяч тонн горючего, а на такой пустяк не можем найти средств…
— Но не можем же мы ждать, Никита Петрович! — воскликнул Алексей. — Дело страдает, поймите! Ведь если бы Перепелкин прошел специальную подготовку, знал свое дело, разве он додумался бы сбросить элеватор с такой высоты? Его сочли бы сумасшедшим, под суд отдали! А что спросишь с него сейчас, когда он и на буровой-то впервые? Где уверенность, что он не отколет номера еще похлеще? Нет, вы меня не разубедите. Если даже другие, как и вы, откажутся вести занятия, один буду заниматься, — Алексей замолчал и посмотрел на Гурьевых. Смутился. — Простите, я тут целую лекцию прочел о пользе знаний…
— Ничего, ничего, — почувствовав его смущение, быстро ответила Галина. — Мне понравилась ваша лекция. В этом споре я — за вас…
— Может быть, ты тоже станешь нештатным преподавателем сего богоугодного заведения? — глядя на жену поверх очков, иронически спросил Гурьев.
— А почему бы и нет? — с непонятным для Алексея вызовом ответила она. — Если, конечно, пригласит Алексей Константинович.
— Обязательно пригласил бы, но нам нужны специалисты.
— Я инженер-нефтяник.
— Инженер? А почему же тогда не работаете? — удивился Алексей и сразу же понял, что задал лишний вопрос. Галина покраснела и отвернулась, а Гурьев зло посмотрел на него сквозь стекла очков. Потом снял очки и начал старательно укладывать их в футляр.
— Галина Александровна, покажи ему книги…
Алексей прошел за Галиной в следующую комнату с окном на улицу. Вдоль стен тянулись полки с книгами, стояли два шкафа — тоже с книгами. У окна столик с настольной лампой-грибком, у столика, по сторонам, два кресла. Было здесь уютно, светло и тихо. И Алексей почему-то сразу представил себе, как сидит здесь в кресле Галина: откинулась в свободной позе на спинку, в руках раскрытая книга, внимательные глаза, большие, ясные, неторопливо вбирают в себя россыпь черных строчек…
— Это наша библиотека, — сказала Галина, направляясь к одному из шкафов. — Здесь литература по нефти…
Алексей подошел и посмотрел ей в лицо. Щеки у нее горели слабым розовым румянцем. Галина нахмурилась, отвела глаза.
— Простите, пожалуйста… Я понимаю, что обидел вас своим вопросом, но…
Галина быстро перебила:
— Ничего, ничего, займемся делом…
Она распахнула дверцы шкафа.
— Вот «Бурение нефтяных и газовых скважин». Написана просто и доходчиво. Есть и посложнее… — Она сняла с полки толстый, в коричневом переплете том. — Здесь не только описательная часть, но и расчеты, чертежи. Это для студентов старших курсов.
Перелистывая книгу, Алексей кивнул головой.
— Знаю этот учебник.
— Вы учились в институте? — быстро спросила Галина, обернувшись.
— Да.
— В каком?
— В Московском.
— Неужели? — воскликнула она. — В каком году?
— Пять лет назад.
— А я на два года раньше… Подумать только, учились в одном институте и не знали друг друга… А Москва!.. Семь лет прошло, а закрою глаза и все представляю себе так, будто, только вчера покинула этот чудесный город… Красная площадь, улица Горького, площадь Пушкина, а от нее, вниз, Тверской бульвар… Да вы садитесь, Алексей Константинович, не спешите. Давайте повспоминаем… Или стою у памятника Пушкину и слышу:
Потом эти стихи, несколько строчек, преследовали его весь остаток дня. За что бы ни брался, что бы ни делал, о чем бы ни говорил, где-то в подсознании ясно звучал голос Галины: «Мне грустно и легко; печаль моя светла; печаль моя полна тобою, тобой, одной тобой…» И повторяя эти строчки, он опять видел лицо Галины.
…Нет, не заснуть сегодня. Неслышно плывет звездная ночь за окном, спит Колька Перепелкин — раскинул сильные руки, и во тьме они похожи на большие белые крылья… Завтра в степь. («Вот это я понимаю поэма!» — сказал Колька). И не верится, что ни завтра, ни послезавтра — много-много дней и ночей не увидит он Галины, не посмотрит в любимые серые глаза. Заснешь ли? Что она сейчас поделывает?..
Алексей тянется к тумбочке, на ощупь вытаскивает из пачки папиросу и снова закуривает… Завтра — в степь…
Глава вторая
Ночь неслышно и настойчиво вплывает через окно в комнату, заполняет укромные уголки и сгущается в них до черноты. В домах через улицу вспыхивают огни — один за другим. Галина зябко кутается в пуховую шаль, наброшенную на плечи, подходит к приемнику, включает. Музыка… Штраус… Как хорошо! Ну почему не быть сейчас здесь Алексею?
Семинар молодых литераторов проходил во Дворце пионеров. Просто так совпало, что именно во Дворце пионеров обсуждалась рукопись книги о мальчишках. Автор ее сидел, сцепив ладони рук на коленях, и слушал, что говорят писатели. И хотя, в основном, повесть хвалили, молодому прозаику было тревожно: ведь еще должен сказать свое слово товарищ из Москвы, член редколлегии известного толстого журнала. Но вот все тревоги позади: повесть одобрена, о ней сказано много хороших, теплых слов. Так была открыта «зеленая улица» читателю к книге Юрия Пермякова. Васька Смелков, Арик Рысс и Валька Максимов — это ровесники тех мальчишек, которым сейчас под сорок, а в 1942 году было, по четырнадцать-пятнадцать лет.
Через десятки километров пурги и холода молодой влюблённый несёт девушке свои подарки. Подарки к дню рождения. «Лёд в шампанском» для Севера — шикарный подарок. Второй подарок — объяснение в любви. Но молодой человек успевает совсем на другой праздник.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.
В романе «Мужчина в расцвете лет» известный инженер-изобретатель предпринимает «фаустовскую попытку» прожить вторую жизнь — начать все сначала: любовь, семью… Поток событий обрушивается на молодого человека, пытающегося в романе «Мемуары молодого человека» осмыслить мир и самого себя. Романы народного писателя Латвии Зигмунда Скуиня отличаются изяществом письма, увлекательным сюжетом, им свойственно серьезное осмысление народной жизни, острых социальных проблем.