Когда выходят демоны (Шамера-воровка) - [18]

— Судья ждёт тебя, мастер Тальбот. Войдите. — Его голос был таким же мягким, как и его лицо.

Шам поддалась внутренней эмоции, которая часто вызывала её печаль в прошлом, позволяя фигуре скользить ей в руку и вручая камергинеру маленькую танцовщицу своими сверкающими зелёными глазами и украшенным драгоценностями костюмом.

— Кто-то пропустит это, — сказала она небрежно. — Может быть, вы захотите отнезти её в первую длинную комнату справа от главного входа и отдать её одному из миньонов.

Из тёмного угла комнаты раздалось краткое фырканье мужского смеха. — Диксон, отнеси эту глупость в изумрудную комнату и отдай её одному из слуг моей матери, прежде чем они смущатся от ужаса.

С небольшим, неодобрительным кивком, слуга вышел из комнаты, неся фигуру двумя пальцами, как будто она могла укусить его.

Шам позволила своим глазам бродить по комнате, которая каким-то образом переполнилась. Отчасти это было то, как мебель была организована, так, чтобы ей легко можно было найти инвалидную коляску, но это было во многом благодаря красочному набору оружия и доспехов, которые распространялись по стенам, скамьям и полкам.

— Спасибо, Тальбот. Я вижу, вы нашли её. — Так сказал судебный пристав, он повернулся на свет, который падал сквозь витражные стёкла трёх больших окон, расположенных на внешней стене. Хотя первоначальные строители планировали строительство в качестве укрепления, позднее короли Саутвуда добавили вторую стену занавеса, чтобы сочетать безопасность с комфортом и светом.

Шам была удивлена, что судебный пристав едва ли изменился. Несмотря на стул, в котором он сидел, шёлк тонкой туники обнаруживал сильные мышцы его плеч. Даже без основной почтовой рубашки, которую он носил в ночь на Гейстеббе, он был самым впечатляющим человеком. Мало что можно было сказать о его нижней части тела, потому что она была скрыта под толстым одеялом.

— Вы удовлетворили своё любопытство? — В его голосе была горечь, хотя его врождённая любезность заставила его использовать саутвудский вместо его родного языка.

Шам посмотрела ему в лицо и увидела в нём изменения, которые тело не раскрыло. Его глаза были почти чёрными от боли, и его кожа получила оттенок серого, а не предыдущий тёплый коричневый цвет. Глубокие линии, которые Шам не могла запомнить, растянулись вокруг его глаз и от носа до губ.

Он всё ещё был молодым солдатом, который, очевидно, предпочёл компанию слишком маленького ребёнка, чтобы скрыть своё любопытство, а не жалость бывших товарищей. Поэтому её ответ отличался от вежливости.

— Нет. — Её тон был уклончивым. — Ты покрываешь ноги, потому что они повреждены или холодны?

Она знала, что приняла правильное решение, когда его громкий смех утопил Тальбота над её дерзостью.

— Немного обоим, я бы сказал, — сказал Керим с удивительным юмором, из-за своей предыдущей горечи. — Проклятые вещи начали изгибаться. Поскольку мне даже неудобно смотреть на них, я не хочу, чтобы кто-то ещё ожидал зрелища.

Шам наблюдала, как он неудобно переместил свой вес в кресле и сказала: — У вас должно быть место, сложенное толще. И если вы спросите колесовратника, он скажет вам, что легче станут большие колёса. Вы можете попробовать что-то вроде колёс гоночного автомобиля. — Она пожала плечами, оседая на широком подлокотнике роскошного кресла. — Есть больше набивки и большие колёса, меняющиеся на лошадиную телегу, но это зависит от вас.

Судебный исполнитель улыбнулся. — Я подумаю об этом. Ну, я полагаю, Тальбот сказал вам, зачем вы нужны, верно?

Шамера улыбнулась ему. — Он сказал, что я могу обыскать дома дворян с вашего разрешения. Это, несомненно, облегчит мою работу, даже если это не так весело.

Тальбот предупреждающе прочистил горло, но Керим покачал головой и сказал: — Не останавливайся на нём, это просто тебя приманит.

— Кто ещё знает обо мне? — Спросила она, неожиданно поняв, что впервые за долгое время ей было весело.

— Только Тальбот и я, — ответил Фогт. — Я не знаю, кому ещё я могу доверять.

— Как насчёт вашего источника?

Судебный пристав поднял брови.

— Знаешь, источник, который утверждает, что убийца висит здесь.

— Элсик, — вмешался Тальбот. — Он не знает о вас, и мы не скажем ему.

Шам посмотрела на слегка изгоняемое лицо неохотного выражения Фогта и Тальбота и решила, что она будет искать Элсика в самом начале.

— Есть ли какой-то конкретный дом, который я собираюсь исследовать первым? — спросила она.

Керим покачал головой и раздражённо рыкнул. — Я не имею ни малейшего понятия, с чего начать. Если вы действительно попадаете в особняк Ландшайдера так регулярно, как сказали Шёпоты, тогда у вас, вероятно, есть идея получше, чем у меня.

Шам покачала головой. — Нет. Я довольно разборчива в своих целях. Я никогда не крала у кого-то с близкими связями с праздником, так как… м… в течение как минимум года. — Конечно, она солгала — но действительно ли они ожидали, что она выдаст им что-то достаточно крепкое, чтобы повесить её?

Фогт хмыкнул; она почти надеялась, что он уже знает, сколько стоит её ответ. — Мы с Тальботом говорили об этом. Мы подумали, что вам может быть полезно узнать людей на ферме, прежде чем решать, какие свойства вам нужно изучить. В последнее время я слишком устаю, чтобы не отставать от последних сплетен, и Тальбот не имеет доступа к реальной ферме, потому что он не просто незнакомец и простолюдин, он южногерманец.