Когда все возможно - [78]

все-таки он погас? — тихо спросил Джейк.

— Ну, этого мы не знаем, — сказал Абель. — Может, просто пробки вылетели. Ничего ведь страшного не случилось, правда?

— Слава богу, что хоть указатели выхода освещаются с помощью генератора! — внесла свою лепту Илейн. — Есть даже закон, согласно которому в чрезвычайных ситуациях такие указатели подключаются к отдельным источникам питания.

— Мам, давай лучше оставим эту тему, — устало произнесла Зоэ. Возможно, она, как это очень часто случается с повзрослевшими детьми, была недовольна тем, как изменились с годами отношения между ее отцом и матерью, и с явной неприязнью замечала постепенное уменьшение нежности в их отношениях. Мой брак никогда не будет таким, как у тебя, папа, — так она, наверное, могла бы сказать. Ну и прекрасно, мог бы он на это ответить, это же просто прекрасно, детка.

Хоть Абель и чувствовал, что страшно голоден, он все же немного посидел с внучатами, пока те переодевались в пижамы и ложились спать. Он даже заставил их хохотать, изображая Скруджа, — ему хотелось избавить их даже от малейших следов страха. Вдруг София соскользнула с его колен, куда-то ринулась и почти сразу пронзительно закричала. Это был поистине ужасающий вопль, и с этим воплем она обежала всю спальню — на Рождество внуки всегда ночевали в спальне Илейн и Абеля, — и ее крики сменились рыданиями.

Пони по имени Снежок бесследно исчез.

Тут же тщательно обыскали автомобиль, но и там пластмассовой лошадки с ярко-розовой гривой не оказалось.

— По-моему, пап, она ее в театре забыла, — извиняющимся тоном сказала Зоэ и посмотрела на Абеля. Он тут же взял ключи от машины и сказал, повернувшись к внучке:

— Ничего, я скоро вернусь и привезу твою лошадку.

У него уже голова кружилась от голода и усталости.

— Еще одна неприятность, да, дедушка? — робко промолвила София.

— Ложись-ка спать. — Абель наклонился и поцеловал внучку. — А утром проснешься, и все опять будет хорошо.

* * *

Пока Абель ехал по темным улицам города и перебирался по мосту через реку, он все время беспокоился, что театр окажется закрыт. Машину он поставил прямо на улице у самого входа в театр и попытался войти, но тяжелая дверь не поддавалась, а сквозь темное стекло разглядеть что-либо внутри было невозможно. Абель стал рыться в карманах в поисках мобильника и понял, что второпях забыл его дома. Он выругался себе под нос и тут же прижал пальцы к губам, заметив, как из боковой двери театра вышел какой-то молодой человек. «Подождите!» — крикнул ему Абель, и этот парень, должно быть, студент театрального колледжа, улыбнулся и придержал дверь. Абель принялся поспешно объяснять, что его внучка забыла внутри свою игрушечную лошадку, и парень сообщил, что режиссер, кажется, еще не ушел и сумеет, наверное, отыскать потерянную игрушку.

Итак, войти в театр Абелю удалось, но там было так темно, что он никак не мог толком понять, где именно находится. Видимо, та боковая дверь, через которую он сюда проник, вела куда-то за кулисы. Абель осторожно ощупал стену в поисках выключателя, но так его и не обнаружил и медленными шажками двинулся вперед. И тут — ха! — его пальцы все-таки нащупали выключатель, он хлопнул по нему ладонью, но слабый свет вспыхнул лишь где-то на дальнем конце длинного узкого коридора, простиравшегося перед ним. Впрочем, теперь Абель по крайней мере видел по обе стороны от себя кирпичные стены, выкрашенные желтой краской и украшенные граффити. Он постучался в первую же дверь, но она оказалась запертой. «Эй, есть здесь кто-нибудь?» — бодрым тоном взывал он, но ответа не получал. Вокруг царили знакомые, бесспорно театральные, запахи.

От голода коридор показался Абелю каким-то уж очень длинным. Затем он наконец уперся в черный занавес, а в щель между его половинками разглядел то, что, по всей видимости, было сценой. Сверху нависали темные ряды осветительных приборов — незажженные, они походили на гигантских жуков, поджидавших добычу. «Эй! Есть здесь кто-нибудь?» — снова крикнул Абель, и снова никакого отклика не последовало, хотя он определенно чувствовал рядом чье-то присутствие. «Эй! Добрый вечер! Мне бы режиссера найти… Видите ли, моя внучка забыла здесь свою…»

И вдруг, повернув направо, он прямо в коридоре увидел перед собой несчастного пони, в петле из бельевой веревки свисавшего с голой электрической лампочки. Лампочка, естественно, не горела. Бедный Снежок с торчащими в разные стороны негнущимися ногами и розовой гривой вид имел в высшей степени растерянный и испуганный. Глаза лошадки были широко раскрыты, а длинные черные ресницы кокетливо распахнуты.

Вдруг Абель услышал у себя за спиной скрип открывающейся двери, резко обернулся и увидел стоящего там Линка Маккензи, или же Скруджа, но уже без парика, хотя все еще в гриме, отчего вид у него был полубезумный.

— Здравствуйте, — сказал Абель, протягивая руку. — Моя внучка забыла здесь свою лошадку… — И он мотнул головой в сторону висевшего на лампочке пони. — Полагаю, кто-то из студентов решил повеселиться. Но, видите ли, мне нужно непременно снять ее оттуда и принести домой, иначе, боюсь, моя девочка утратит ко мне всякое уважение.