Когда вернется Вьехо - [12]

– Вывести смертного из сокрытого поселения, чтоб оно и впредь сокрытым оставалось! – распорядился Предвечный король обеспокоенно. – Проверить границы! Усилить дальнее охранение!

И впредь Предвечный король решил без особой причины провидицу не беспокоить. В веренице веков как-то подзабылось, что Высшая эльфийка, да еще и провидица, имеет достаточно мощи, чтоб осложнить жизнь целому отряду, о чем она и напомнила столь неприятным образом.

День был испорчен.

– Элендар, смертного здесь удержала любовь, – тихо сказала Кареглазка. – Нам ли противиться воле Маин?

– Маин здесь и близко не пробегала! – рассердился Элендар. – Это – не Маин, а то самое, от чего демографические взрывы случаются! Мы от одного сколь веков в себя прийти не можем, второго не допущу!

Воины при упоминании страшного неведомого взрыва содрогнулись и наставили не знающие промаха копья на смертного.

– Подождите, – мягко сказала Кареглазка. – Я как королева бессмертного народа желаю сделать свой подарок человеку, имевшему возможность принести нам зло, но не принесшему.

Крохотный комочек ткани развернулся в широкое полотно и затрепетал на легком ветру.

– Этот плащ я ткала сама, – улыбнулась Кареглазка. – Он не волшебный, но тем не менее очень полезный. С ним ты укроешься от любых глаз и пройдешь повсюду незамеченным.

Воины одобрительно загомонили. Замечательный подарок сделала госпожа Кареглазая, лучше не придумаешь! Разведчику именно такой плащ и необходим! У королевы – доброе сердце!

Смертный, прежде не склонявший головы даже перед Предвечным королем, остро взглянул на Кареглазку и поклонился глубоко и уважительно.

Смертный в сопровождении бдительных дозорных давно исчез в густом подлеске, но Элендар все смотрел ему вслед тревожно и чутко. Слова провидицы не шли из его головы. И еще что-то царапало самым краешком его внимание, царапало и тут же ускользало. Путь, который приходит сам – что имела в виду провидица, какие тайные прозрения вложила во внешне бессмысленные слова?

И тут мягко качнулась земля, тревожно вскрикнули в ближнем охранении и эхом отозвались в дальнем. Вылетел непонятно откуда чудовищной глыбой мышц и злобы предводитель троллей, рывком развернулся к дальнему холму.

– Открылся звездный мост! – хрипло сообщил он. – И по нему идут многие! Я чую… я все чую… идут злоба и ярость, хитрость и жажда наживы… а для тебя, Элендар, великая печаль и заботы!

Троолле, как и все в отряде, тоже обладал зачатками предвиденья, прорезавшимися в самые неожиданные моменты.

– Пришла беда, а я так устал! – прошептал Элендар. – Элландриэл! Мудрый, никогда не теряющий духа Элландриэл! Где ты, в каких затерялся далях! Мне так не хватает твоей силы!

… А Вьехо сидел у ночного костра. Тихо шумела река, рыба плескалась, бесконечная звездная сеть холодно сияла над головой, и сладко спала у него в руках девочка-подросток.

– Ты со мной, Вьехо? – улыбалась она сквозь сон.

– Я всегда с тобой, Маин! – ответно улыбался он.

6

– Вот твои горы, Серый, – заискивающе сказал Шнырь. – Вон Княжеская тропа на серпантин пошла, только отсюда она Воровской считается… ты туда, что ли? Ну что ты молчишь, Серый? Не за себя, за все общество спрашиваю! Нам же надо знать дальнейшую судьбу!

Гоблин отвел взгляд от скалы и безразлично уставился на надоедливого душегуба.

– Понял, судьба мне кол в задницу да петля на шею, как любому вору, чего тут не понять! – торопливо согласился Шнырь и исчез в толпе пленных.

– Хозяин, личный состав кормить нечем! – подал робкий голос командир егерей.

Гоблин рассеянно оглядел его и перехватил удобнее горный молот.

– Ну, мы рыбы наловим, – промямлил воин и отступил. – Травки нарвем… в горах травка вкусная… когда жрать нечего…

– Принцесса моя! – вздохнул Тайфун и ударил по скале. – Как тела наши жаркие бились!..

Снова синевато блеснул металл, огромный кусок отвалился разом. Пленные воины впечатленно зашептались. Тайфун коротко замахнулся и ударил снова. Упал еще кусок. Есть им нечего, сердито подумал Тайфун и снова ударил от души. Кормит работа, что непонятного? Вот, можно ломать камень. Плиты можно продать на мощение дорог, щебенку на отсыпку полотна – в дело все пойдет! Можно построить постоялый двор и кормиться с его выручки, можно… да все можно! Быки здоровенные, пахать на таких, а им есть нечего…

Все же славный инструмент выковал в седой древности Сумасшедший Кузнец. Уже не только он сам, но и сыновья его канули в легенды, а молот несокрушим, как и прежде, все так же творит добрые дела. Вот, прямой путь рубит в скалах, чтоб любой одержимец дорогой шагал легко вслед своей мечте… чтоб караваны ходили безопасно, чтоб путешественники бродили по миру, с удивлением взирая на диковинные красоты дальних стран, чтоб любая беззащитная девица с мешком золота могла безбоязненно…

Кстати, девицы. Тайфун оставил молот и деловито зашагал наперерез процессии, втягивающейся на бывшую Княжескую, отсюда Воровскую, тропу. Девица с мешком золота – одно, с запястьями же, перетянутыми сыромятным ремешком – совсем иное. Связанных рук Тайфун не любил. Тайфун, как глава нового Дома, основанного выходцами из воровского племени, любил волю, дорогу любил, ведущую за пределы мира, и очень не любил связанных рук. Ну и что, что рабыни? У него самого вон сколько рабов, и ни у кого руки не связаны! Рабу нужно такие условия создавать, чтоб желания не было бежать. Вот как у него.