Когда в пути не один - [79]

Ответственный за продовольственное обеспечение проверяющих Малахов, как только те разместились в ложе, раскрыл свою знаменитую сумку-самобранку, набитую до краев провизией и выпивкой. Закуски и вина оказалось вполне достаточно, чтобы создать у всех присутствующих соответствующее настроение. Так что уже после третьей рюмки было трудно разобрать, куда больше смотрят гости: на стол, где красовались аппетитные деликатесы, или вниз, на арену, где умело управляемые Гуважным тигры послушно усаживались на спины слонов, а потом без особой охоты прыгали через горящий обруч.

Владислав и его супруга Мелисса, ярко и празднично разодетые, собранные и подтянутые, были в ударе. Все у них получалось, и зрители смотрели их выступление, затаив дыхание. А когда программа закончилась, не жалея своих ладоней, хлопали им от души. В ложе, проявляя солидарность с залом, тоже дружно аплодировали знаменитым дрессировщикам. Все были довольны, что представление закончилось без эксцессов. И вскоре не спеша, с достоинством, во главе с Малаховым и Филипповым москвичи вернулись в кабинет директора цирка. Довольные съеденным, выпитым и увиденным, они охотно обсуждали программу, отмечали уверенную работу Гуважного. Убежденно говорили о том, что иначе и быть не могло: их династия известна во всем мире — профессионалы.

Поговорив о программе и выкурив вместе с москвичами по сигарете, Панкратов громко пригласил присутствующих занять места у щедро накрытого стола.

Малахов поддержал директора цирка и объявил, что после того как примет душ и переоденется, к ним присоединится и всеми уважаемый Владислав Михайлович Гуважный.

— Мы что, начнем без него? — поинтересовался руководитель проверяющих.

— Именно так! — живо подтвердил Панкратов. — Ему нравится, когда все в сборе и, расслабившись, уже отдыхают.

Конечно же, директор цирка лукавил, и дело было совсем в другом. Гуважному нравилось не то, как отдыхают собравшиеся, а то, как при его появлении взоры всех обращаются на него одного. И он, как всегда, стоя, чтобы все лучше видели, каков он на самом деле, произнесет заранее заготовленный тост. Ему необходимо было внимание окружающих. Такова уж была его артистическая натура.

Собравшиеся успели выпить лишь по одной рюмке, когда появился Владислав — в черной водолазке, красивой импортной куртке и джинсах, еще полностью не отошедший от опасной и трудной работы, о чем свидетельствовали лихорадочный блеск глаз и пунцовое лицо артиста.

— Я же говорил: если выйду живым из клетки, встретимся. И по традиции именно здесь, — устраиваясь на оставленное специально для него рядом с Панкратовым место, начал Гуважный. — И пользуясь случаем, предлагаю выпить за присутствующих здесь гостей города.

Дружеское застолье продолжалось весело и непринужденно, и вскоре, уже порядком захмелев и осмелев, один из гостей обратился к народному артисту с неожиданной просьбой:

— Владислав Михайлович, а можно сфотографироваться с вами и с тигром? Память, так сказать, на всю жизнь. Как вы посмотрите на это?

— Положительно! — согласился уверенно Гуважный, про себя, однако, немало удивившись тому, что взрослые, бывалые и серьезные люди не знают, что звери не переносят запах спиртного! Понимая, что сфотографироваться с большой кошкой — вопрос непростой, но тем не менее уже дав слово, он решил его сдержать. И мысли его сразу сосредоточились на маленьком Барсике, который легко убирался на стуле. — Раз я одобрил предложение — значит, фото будет. Мне импонирует ваше желание быть съеденными. Но особо не торопитесь, вам придется подождать немного, — пошутил зловеще дрессировщик, отправляясь за тигренком за кулисы.

Барсика усадили на старый, приготовленный на выброс диван. Гуважный сел рядом с ним, говоря своему любимчику ласковые слова, бережно и нежно поглаживая его. Желающие фотографироваться разместились по сторонам. Фотограф труппы торопился снять не предусмотренные программой кадры. Когда с немалой долей осторожности закончили фотографироваться москвичи, Филиппов тоже рискнул присесть на диван и даже придвинулся к тигренку поближе, про себя с удовольствием думая, что кадр должен получиться отличный. Однако увидеть ему этот снимок так и не пришлось: кто-то забрал его. И Филиппову вместо фотографии осталось лишь яркое воспоминание о том, как утром, проснувшись, он вдруг почувствовал, что под майкой кто-то очень больно кусает его! Зажав зудящий участок тела рукой, Владимир отправился в ванную и, действуя одной рукой, встал под горячий душ. Когда же разжал руку, то увидел черную блоху, ту самую, которая, очевидно, прыгнула с тигренка на него. Над этим случаем потом долго смеялись все приятели Филиппова и, разыгрывая его, просили поделиться опытом укрощения прытких блох.

Гуважный не раз обращался к Владимиру с различными просьбами. Однажды просил помочь его труппе в приобретении хорошего тяжеловоза и даже сказал, что такие есть в Починках.

Не откладывая, уже на следующий день после этого разговора Владимир договорился с председателем райисполкома Мурзенковым принять представителя труппы народного артиста Гуважного. И вскоре жеребец требуемых параметров и масти был доставлен на новое место — в одну из конюшен городского цирка. После решения данного вопроса и завязалась дружба Филиппова и Гуважного, используя которую, народный артист периодически обращался к помощнику председателя облисполкома с неординарными запросами. Однажды Владислав попросил Владимира оказать ему содействие в обновлении гардероба. Так Гуважный вместе со своей женой оказался в гостях у Соколовского, к которому они приехали на двух «Волгах». По словам «маршала», артисты брали чуть ли не все, что им предоставляли из дефицита.