Когда умирают боги - [66]

— Девлин. Какого черта?

Себастьян только крепче сжал его горло.

— Вы солгали мне, — сказал он, медленно и тщательно произнося каждое слово. — Мне известно о договоре между маркизом Англесси и его женой и какую роль в нем сыграли вы. Так что даже не думайте пытаться что-либо отрицать.

— Разумеется, я солгал, — с трудом произнес Вардан, — Как иначе мог поступить джентльмен?

Себастьян засомневался, а потом все-таки отступил назад и выпустил из рук своего пленника.

Шевалье резко обернулся, сверкая темными глазами и растирая левой рукой правую.

— Тронете меня еще раз, и я вас убью.

Он подошел к умывальнику, налил воды в тазик и несколько раз зло плеснул себе в лицо.

— Кто вам рассказал? — спросил он через несколько секунд. — Англесси? Вот уж никак не ожидал.

— Он хочет, чтобы я отыскал убийцу его жены.

Вардан осмотрелся вокруг.

— Намекаете, что я этого не хочу?

Они злобно уставились друг другу в глаза. Наконец Себастьян произнес:

— Где вы с маркизой обычно встречались?

Вардан ответил не сразу, потянувшись за полотенцем.

— В различных тавернах. И почти каждый раз в другом месте. А что?

— А когда-нибудь встречались в Смитфилде?

— В Смитфилде? — с удивлением переспросил шевалье, но было в его лице еще что-то, очень похожее на страх. — Господи, нет. Почему вы спрашиваете?

— Потому что Гиневра Англесси ездила туда в тот день, когда была убита. Вы случайно не знаете, зачем она гуда отправилась?

Шевалье насупился.

— Где именно она была? Смитфилд большой.

Себастьян покачал головой.

— Как вы провели прошлую среду?

Вардан сразу понял, что подразумевалось под этим вопросом. Он ответил, гневно раздувая ноздри:

— Я проспал допоздна. Накануне почти всю ночь гулял с друзьями. Я даже из дома не выходил часов до пяти, может, шести. — Натягивая сапоги, он замер, чтобы бросить на Себастьяна сердитый взгляд. — Можете проверить у слуг, если мне не верите.

Себастьян наблюдал, как он надевает сюртук.

— Я хочу, чтобы вы рассказали об Уэльсе.

Когда Вардан застегивал пуговицы, из зала вошли двое: тот, что был постарше, похлопывал молодого по плечу, приговаривая:

— Молодец, Чарльз. Честное слово, молодец.

— Только не здесь, — сказал Вардан.

Себастьян кивнул.

— Пойдемте, прогуляемся.

ГЛАВА 46

— Я сейчас уже не припомню то время, когда не любил Гиневру, — рассказывал Вардан, пока они прогуливались вдоль Серпантина.[19]

Тонкая дымка чуть пригасила цвет неба, придав ему беловатый оттенок. В душном неподвижном воздухе остро пахло травой.

— Она была… в общем, таких, как она, я никогда не встречал. Гордая и смелая, благородная и в то же время очень нежная, великодушная.

Гаснущий свет как-то по-особому упал на лицо шевалье, напомнив Себастьяну, что его спутник еще очень молод. Всего двадцати двух лет отроду, а красивые черты уже отмечены печатью горя.

— Мы с Гин вместе выросли, — сказал он. — Наверное, Клэр и Моргана тоже иногда появлялись рядом, но я их не помню. В памяти осталось, что мы всегда были вместе, только Гин и я.

Он устремил взгляд вдаль, где двое ребятишек играли со своей собакой: собака лаяла, а дети бегали взад-вперед и смеялись, не слушая призывы няни в фартучке. Улыбка тронула его губы, печальная улыбка, которая появилась на секунду и тут же исчезла.

— Я всегда знал, что она любит меня. И я вовсе не имею в виду детскую любовь, какой девочка любит брата. С самого начала это чувство было гораздо серьезнее для нас обоих. Даже когда мы по молодости еще сами не понимали, что это такое.

Он умолк. Себастьян не стал его торопить, и через мгновение Вардан продолжил:

— Мы выросли, полагая, что всегда будем вместе. Что она предназначена мне, а я — ей. Гин не сомневалась, что когда-нибудь мы поженимся.

— А вы сомневались?

— Сначала я тоже так думал. Но с возрастом я начал понимать, что есть… трудности.

— Как, например, отсутствие богатства?

Он коротко и горестно рассмеялся.

— Это в первую очередь. Когда Гиневре исполнилось семнадцать, сестра ее отца пригласила племянницу провести сезон в Лондоне. В свое время такое же приглашение получила Моргана. Старик Ателстон тогда долго ворчал, но в конце концов наскреб кое-какие деньги на наряды и отослал Моргану в Лондон. Она преуспела лучше, чем кто-либо ожидал. Ателстон был уверен, что Гиневру ждет еще большая удача. — Вардан помолчал. — Старому негодяю это было очень нужно.

— Что, дела были совсем плохи?

Вардан кивнул.

— Даже хуже, чем предполагала Гиневра. Она-то надеялась, что он ухватится за возможность избавиться от расходов на лондонский сезон. Но когда она сообщила отцу, что вовсе не нуждается в блестящей партии, ибо планирует выйти за меня, он рассмеялся. А потом, разумеется, впал в ярость.

Пока они беседовали, поднявшийся ветер взъерошил траву, зашелестел высокими кронами ближайших вязов. А там, вдалеке, один из ребятишек тащил воздушного змея, сделанного из красной бумаги и бамбука, который каждый раз падал на землю, когда мальчик пытался его запустить.

Вардан продолжал через силу:

— Все, что мог бы оставить мне отец, все, чем владело несколько поколений в моем роду, было потеряно. Все, что у меня есть, это титул, знатное происхождение и несколько обедневших родственников королевских кровей, положение которых ничуть не лучше моего.