Когда улыбнется Ганеш - [14]

Всякий раз, присутствуя на многотысячных митингах у мечети «Байтул Муккарам», во время которых толпа непрерывно повторяла за ораторами два слова — «зиндабад» и «мурдабад» («да здравствует!» и «долой!»), я думал о том, как, в сущности, мало представляют себе эти люди характер собственного выбора. Всегда и везде они выбирают обязательную плошку риса, нерваную тряпку-лунги, чтобы обернуть бедра, улицу, не залитую кровью, не подавленную грохотом танков, урожай, который не унесет взбунтовавшаяся вода. Всякий раз они надеются, что их избранник сумеет уничтожить нищету, повести действенную борьбу против стихийных бедствий, добиться политической стабильности. Но пути к осуществлению всего этого им едва ли ведомы. А кандидаты в президенты не скупятся на обещания. Обещать, как известно, куда легче, чем выполнить обещанное. Даже если искренне стремиться к этому. Ведь помимо стремления и желания есть еще и множество объективных и субъективных условий. Два президента Бангладеш были убиты, так и не выполнив большей части задуманного…

Тогда, в ноябре 1981 года, я привычно включился в бангладешскую выборную игру, то есть начал мысленно раскладывать пасьянсы из участвовавших в ней политических фигур. Отставной генерал Османи, который во время президентских выборов 1978 года был основным конкурентом Зиаур Рахмана, вдруг резко постарел. Изменились и политические платформы партий, поддерживавших его в 1978 году. Его выдвинул на этот раз некий «гражданский комитет», и голосов он получил немного. Главным оппонентом кандидата Националистической партии Бангладеш Абдус Саттара, получившего две трети голосов, был кандидат крупнейшей оппозиционной партии «Авами лиг» Камал Хоссейн. «Авами лиг», партия убитого президента Муджибур Рахмана, возглавляемая его уцелевшей дочерью Хасиной, укрепила в последние годы свое пошатнувшееся было влияние в массах. Ее избирательный символ — лодка — красовался повсюду в Дакке. Иногда на специальных помостах, перекинутых через улицы, возвышались огромные многометровые макеты лодок.

Среди трех десятков других кандидатов выделялся профессор Муззаффар Ахмед, лидер Национальной народной партий, стоящей на прогрессивных позициях. Его кандидатуру поддержали бангладешские коммунисты.

Неожиданно много голосов получил вчера еще никому не известный 83-летний маулана Мохамедулла, исламский фундаменталист и яростно отрицавший все, что не имело к Корану прямого отношения. Говорят, он отнял тогда немало голосов у кандидата правящей партии.

За несколько дней до выборов улицы Дакки были заполнены возбужденными толпами. Автобусы и грузовики, украшенные изображением рисового колоса — символа правящей партии, — подвозили к площадям все новых и новых людей. С портретом кандидата — престарелого Абдус Саттара был повсюду сопоставлен портрет убитого Зиаур Рахмана на красно-кровавом фоне. Я вспомнил короткий свой разговор с покойником, который был молодцеват и подтянут, вспомнил его в плотном (кольце журналистов после победы на президентских выборах, его резкие движения и нервно ерзающую ножку в аккуратненьком сапоге, запутавшуюся в проводах от микрофонов. Подумалось: куда же лезет этот лысый старик, во что он играет, неужели и ему хочется разделить участь двух своих предшественников, один из которых имел непререкаемый авторитет у всего народа, другой был обаятелен, энергичен и с большим искусством, медленно и уверенно трансформировал свой военный режим в гражданский. У Абдус Саттара же не было ничего — ни авторитета, ни большого политического опыта, пи влияния в армии, ни обаяния…

Молодежь между тем, обрадованная возможностью покричать во всю мощь легких, скандировала примитивные лозунги. У Покатана мою машину окружила группа смеющихся молодых людей. Из озорства, не поняв даже, что я иностранец, они приподняли автомобиль сзади, пытаясь его раскачать. Я ушел от них лишь благодаря тому, что у «Хонды» передние колеса — ведущие.

Кое-кто назвал выборы фарсом. Оппозиционные партии обвинили правительство в подтасовке при подсчете голосов. Однако оспорить результаты выборов сколько-нибудь серьезно никто не решился.

Саттар и до выборов и после них заявлял, что будет продолжать дело своего «убитого молодого друга».

А с именем Зиаур Рахмана у людей ассоциировалось несколько лет более или менее спокойного развития страны. Люди помнили его попытки навести порядок в экономике, ослабить коррупцию. При жизни Зию ругали кто только мог — и за то, что он делал, и за то, к чему не имел никакого отношения. Смерть как бы причислила его к лику святых. Один лавочник в разговоре со мной чуть не плакал, утверждая, что у Зиаур Рахмана якобы не было счета ни в одном из банков. Всем этим правящая партия умело воспользовалась. В итоге режим, созданный в свое время армией (генералом Зиаур Рахманом, заменившим впоследствии свой мундир на элегантный фрак), возглавил 75-летний сугубо штатский, не блещущий здоровьем и отнюдь не яркий юрист, не преминувший в одном из заявлений отвести армии лишь частную роль «защитника государственных границ».

Генерал Мохаммед Эршад, бывший, как и Саттар, доверенным лицом Зиаур Рахмана, тут же заявил, что армия не намерена оставаться в стороне от политической жизни, что она будет вносить в развитие событий в стране свои коррективы.