Когда ты рядом - [39]

— Не увидишь, — перебил ее отец.

— Как… не увижу? — вздрогнула Даша, и слезы с ее длинных ресниц упали и потекли по щекам.

— Сашка сказал, что ноги ни его, ни детей здесь не будет, если… В общем, если ты будешь здесь.

— Неправда! — покачала головой Даша. — Это неправда. Не может быть. Дети выросли у меня на руках… Саша не мог такое сказать. Не мог!

— Правда, — кивнула головой мать и вытерла глаза. — Так и сказал.

— А что ты ожидала услышать? — спросил отец. — Да я бы и сам не разрешил ему привезти внуков. Сама понимаешь, что они могут заразиться.

— Инфекция просто так не передалась бы… — начала Даша и замолчала, подумав о бессмысленности своих доводов.

Надо было что-то делать, говорить, просить, чтобы родители поняли ее и поддержали. Но мысли в голове путались, мешая сосредоточиться и подобрать ключик к их сердцу, и она лихорадочно стала перебирать варианты.

— Не думали мы с матерью, что ты опозоришь нашу старость, — тяжело вздохнул отец.

— Чем? Тем, что пыталась спасти людей?

— Лучше бы ты их не спасала.

— Что я слышу, папа? Ты сейчас говоришь совсем не то, что думаешь. Я же вас с мамой знаю, вы добрые. Вы мимо бездомного котенка спокойно не можете пройти. А там были люди, которые нуждались в помощи. Я уверена папа, что если бы ты был там, на моем месте, то поступил бы точно так же. Я это знаю! Разве ты, мама, увидев в кювете маленького ребенка, окровавленного, пытающегося сделать хотя бы один вздох, схватить ротиком воздух, оставила бы его там? Прошла бы мимо? И сделала вид, что тебе совершенно безразлично, сможет ли он начать дышать или задохнется? А ты, папа, если бы ты увидел, что парень сжал в судорогах зубы так, что может откусить собственный язык и задохнуться, не помог бы, не сунул ему в рот хотя бы палку? Ты бы тоже вмешался, я точно знаю, — с жаром говорила Даша.

Отец сидел молча. Он на глазах постарел, ссутулился и втянул голову в плечи.

— Я не верю, что ты заразилась тогда, — наконец сказал он. — И мать не верит. Верно я говорю, мать?

Та молча кивнула. Так было всегда. Мать безропотно соглашалась с отцом и никогда ему не перечила.

— Папа, — решительно сказала Даша, — вам трудно мне поверить, поэтому я привезу вам специальную литературу, и вы узнаете о СПИДе то, чего не знали. Я вас не упрекаю и не виню…

— Ты?! Ты меня не винишь?! А за что ты должна нас с матерью винить?! Мы с ней СПИДом не болеем. А вот ты…

Даша увидела, что отец снова закипает, и решила на сегодня прекратить этот разговор.

— Мама, может, ты все-таки меня накормишь? — попросила она.

— Покорми ее, мать, — распорядился отец, немного успокоившись, и заявил: — А ты собирай свои вещи, вызывай такси и, как стемнеет, уезжай, пока тебя люди не увидели.

— Что-о?! — Даша замерла от удивления и неожиданности. — Вы меня… Вы выгоняете меня из дома?!

— Именно, — глухо ответил отец и полез в карман за пачкой сигарет.

— Только за то, что я больна?! — Даша все еще не могла поверить своим ушам.

— Да, — буркнул отец, прикуривая.

— А если бы у меня был рак? Тоже выгнали бы?

— Конечно же нет, — ответил отец.

— Лучше уж был бы рак, чем… — сказала мать и снова заплакала.

— Что ты говоришь, мама?! — Даша подняла на нее глаза, полные безысходного отчаяния. — Как у вас язык поворачивается такое сказать? Я же ваша дочь, родная кровь!

— Хватит пустых разговоров, — донесся до нее голос отца. — СПИД — это позор, который нам с матерью придется переживать здесь, на своей родине, в своем селе, среди знакомых и соседей. А ты, Даша, поешь и собирайся. Мать даст тебе немного денег на лечение и вези свой СПИД туда, откуда привезла. Сейчас медицина, как говорится, шагает вперед семимильными шагами. Авось найдут средства и вылечат тебя. Тогда и… — Он хлопнул себя натруженными, огрубевшими руками по коленям и сказал: — Мое слово твердо, и я свое решение не изменю.

— Мама!

Даша смотрела на мать глазами, полными страха — страха остаться в этом огромном мире наедине со страшной болезнью. Мать взглянула на нее и увидела блестящие от стоявших в них слез большие синие глаза, в которых были и отчаяние, и тревожное ожидание. Ей было жаль дочь, но неписаные законы села толкали ее на избавление от позора любыми путями. К тому же она всегда слепо и безропотно подчинялась воле мужа. Мать была напугана и растеряна. Она по-прежнему стояла у плиты, нервно теребя кончик замусоленного фартука.

И тут Дашу охватил дикий, животный страх. В полной мере осознав ужас своего положения, она вскочила и упала перед отцом на колени.

— Папа! Папочка! — закричала она, содрогаясь от рыданий. — Прошу тебя, не выгоняй меня! Мне одиноко, мне плохо!

Она попыталась схватить его за руку, но отец оттолкнул дочь, отошел к окну и отвернулся. Девушка на коленях поползла к матери. Ей удалось схватить ее руку, и Даша начала ее целовать.

— Мама! Мамочка! Одумайся! Что ты делаешь? Не выбрасывай меня на улицу! Я же твоя дочь! Я всегда старалась быть хорошей девочкой! Мамочка, я люблю тебя, люблю папу! Почему вы так поступаете? Только из страха, что скажут люди? Это же глупо и несправедливо!

Мать попыталась отнять руку, и это ей удалось. Ее слезы падали на стоящую на коленях девушку. Она совсем растерялась. Ей было жаль Дашу, и материнское сердце рвалось от отчаяния, но что-то мешало ей поднять дочь с пола, обнять, приласкать и успокоить. Даша обхватила ее колени.