Когда ты был старше - [64]

— Зачем ты это говоришь?

— Из-за Бена.

— Ой, нет. Как раз наоборот. Было так приятно смотреть на тебя с ним. Не будь я уже так увлечена тобой, я бы увлеклась после вчерашнего вечера.

— Правда? С ним я хорош? Я как-то не чувствую этого.

— Ты чересчур строг к себе. Ты поправляешь его, когда он того заслуживает. Зато потом, в других случаях, многое ему спускаешь. И ты такой терпеливый. Как хороший родитель. Ты будешь прекрасным отцом.

— Ты думаешь?

— Я знаю. Ты же хочешь детей, правда?

— Обязательно хочу.

— Сколько?

— Всегда думал о двух, — сказал я. А потом добавил: — Но я безумно сговорчивый. — На случай, если у нее были иные замыслы. — А ты? Тебе какое число больше пригодно?

— Двое. Идеальное число. Два. И Бен будет, по-моему, хорошим дядей для двух детишек.

— Ну да, у них будет много общего.

Она рассмеялась. И все на свете стало чудесно.

Все. Даже Бен.

Потом она откинулась на спину, и я лег рядом. Мы вместе смотрели в потолок. По штукатурке потолка расползались трещинки. С ними мне было легче думать про краску на мамином доме. Помню, казалось, что я всегда буду любить эти трещинки. Не потому, что они вынули из моей совести занозу из шелушившейся краски, а потому, что я был так счастлив в ту ночь, когда запоминал их.

Через некоторое время Анат подвинулась поближе и положила голову мне на грудь, прямо около шеи.

Так мы лежали вместе, казалось, минут десять-пятнадцать, а потом она подняла левую руку и глянула на часы.

— Опоздала, — сказала. — Мне надо ставить тесто на пончики.

Я сел. Взял ее за левую руку. Сам посмотрел на часы. Была почти половина пятого. Наши десять-пятнадцать минут в действительности протянулись куда больше двух часов.

— Хорошо, брат, — сказал я. — Идем.

Бен стоял у выхода из гаража, словно поджидал, когда я выведу машину. Хотя я предупреждал, что сегодня мы поедем на автобусе. Хотя я уже стоял у конца подъездной дорожки.

— Зачем?

— Надо показать тебе, что ты на такое способен.

— Так машина же прямо здесь. Ты мог бы просто отвезти меня.

— Зато, если я просто буду возить тебя, ты никогда не поймешь, что способен на это.

— А я не очень-то и думаю, что способен.

Я вздохнул. И пошел туда, где он стоял.

— Ты знаешь, что можешь доехать на работу на автобусе со мной, так? Со мной, предупреждающим, прямо в автобусе, где тебе выходить и все прочее?

— Ага.

— Ну, так это все, что мы и проделаем сегодня. Пошли.

— Зачем?

— Бен. Я сказал — пошли.

Мы вместе прошагали бок о бок два с половиной квартала до автобусной остановки. Я должен был раз за разом замедлять шаг, чтобы идти с ним вровень. Приходилось дышать и осознанно напоминать себе о необходимости щадить его чувства.

Женщина в банном халате выпустила собачку в палисад пописать. Она приветственно махнула рукой, словно мы были давешними, но пропавшими друзьями.

— Привет, Бен! — выкрикнула она. — Привет, Расти! С возвращением домой, Расти!

Я махнул в ответ, но промолчал.

Бен же откликнулся:

— Доброе утро, миссис Гивингтон.

— Куда это вы оба отправились в такую рань?

Бен ответил:

— Мой брат учит меня ездить на работу на автобусе.

Женщина помрачнела лицом.

— Ох, — произнесла она. — Что тут скажешь. Удачи вам.

Я понимал: вся вселенная желала, чтобы я увидел в том знамение.

Только я отказывался видеть.

— Вы, значит, здесь каждое утро? — спросил я водителя, помогая Бену отсчитывать мелочь, которую перед этим ему вручил.

— Прошу прощения?

— Вы каждое утро на этом маршруте и в это время?

Вопрос, похоже, смущал его, а то и вызывал подозрение.

— Пять дней в неделю, — сообщил он.

— Завтра вы здесь будете?

— Должен бы.

— Отлично. Завтра я приведу своего брата сюда, на автобусную остановку, но в автобус с ним не сяду. Буду признателен, если вы напомните ему выйти на Риджвуд.

— Завтра, возможно, еще слишком рано, — встрял Бен, потянув меня за рукав. Двигатель взревел, когда водитель начал движение, и Бен говорил громко, чтобы его было слышно за этим шумом. — Что, если забуду до завтра про Риджвуд?

— Я буду стоять на автобусной остановке. Я тебе напомню.

— A-а. Хорошо.

Я подвел Бена к креслу с правой стороны и через проход от водителя.

— Всегда садись точно здесь, — сказал я. — Так, чтобы видеть водителя и слышать, что он тебе говорит.

— А если кто-то другой уже сидит там?

— Тогда просто садись как можно ближе к водителю.

— A-а. Хорошо. Хотя, по-моему, завтра все равно слишком рано.

— Давай-ка сосредоточимся на сегодня.

— A-а. Хорошо.

Мы вышли на Риджвуд, и я на минуту остановился, чтобы дать Бену сориентироваться. Было всего около половины седьмого.

— Видишь, где ты?

— Нет.

— Что значит — нет? Как можешь ты не видеть, где ты находишься?

— Ну. Я вижу то, что вокруг меня. Но я не знаю, где нахожусь.

— Ты всего в двух кварталах от рынка.

— Но я же не знаю, где он.

— Бен, ты живешь в этом городе всю свою жизнь.

— Не кричи на меня, дружище. Я иногда путаюсь. — Вообще-то я на него не кричал, однако говорил очень нетерпеливо, и это сказывалось.

— Извини. Просто постой минутку и посмотри, где ты.

— Хорошо.

— Ты выходишь из автобуса…

— Я вышел.

— Я это знаю, Бен. Просто слушай. И идешь налево. Ты знаешь, куда это налево, верно?

— Иногда.

Я просто выждал минуту, стараясь обрести терпение, которое произвело такое хорошее впечатление на Анат.