Когда терпение лопнуло - [45]

– Так, только давай без паники, – прикрикнула она, – все ты знаешь. Доставай инструкцию и вперед! А я тебе помогу. Давай, топай, топай.

Она шлепнула Вику папкой пониже спины, девушка сделала несколько шагов к длинному столу и обернулась.

– А как…

– А вот так, – передразнила ее Рита, – я, вообще-то, по вашему подразделению и отчеты делаю, и статистику, у меня допуск есть, и я ваш регламент знаю. Пошли, пошли быстрее! Давай, делай все, что надо, я буду следить и подсказывать, если что.

Рита уселась на место Казарцевой, Вика загремела ключами, открывая опечатанные сейфы. Дергалась поначалу, причитала, что ей ужас как страшно, но первую инкассацию, хоть со слезами на глазах, но приняла и отпустила. Стол завалили наличкой, Вика вытирала накрашенные глаза, Рита решительно подъехала к столу.

– Давай так – ты считаешь и запаковываешь деньги, а я буду тут отмечать.

И работа закипела, под конец пришла в голову отличная мысль – а не перейти ли ей к Казарцевой в подчинение? А что: тут спокойно, тихо, людей мало, все вежливые, никто не орет, и премию точно не отнимут. И денег всегда полно, они так успокаивают одним лишь видом, так приятно смотреть на толстенькие пачки… перейти, и в тишине и покое ждать повышения, подальше от Соловьевой. Хотя тогда все подумают, что она сбежала, а повышения можно и не дождаться.

Чарующий шелест купюр прервался писком, машинка остановилась. Вика застыла с пачками денег в руках, опасливо глянула на горящий алым диод, на Риту. Та вздохнула и вытащила из приемника купюру. На первый взгляд ничего подозрительного, обычные пять тысяч рублей одной яркой бумажкой. Но если хорошенько присмотреться, то можно найти много интересного. Фальшивка напоминала мозаику, вернее, коллаж, еще на ум пришло рукоделие пэчворк, шитье из кусочков. Только для накидок и одеял используется много разных цветов и фактур, а тут всего два цвета, оранжевый и серо-бежевый. Купюру склеили из кусочков сотенных и пятитысячных купюр, причем последние составляли более половины, следовательно, считались подлинными.

– Опять склейка, – пробормотала Вика, – да что ж такое. Что теперь делать?

Судя по голосу и выражению лица, она всерьез собиралась заплакать.

– Спокойно, – оборвала ее Рита, – ты-то тут при чем? Звони, сообщай. Действуй по инструкции, короче.

– А это? – Вика оглядела заваленный деньгами стол и швырнула на него готовые уже пачки в банковской упаковке. – Через полчаса еще две инкассации, я не успею!

Рита вздохнула, переместилась вместе со стулом поближе к денежным завалам и скомандовала:

– Звони Тарновскому и делай, что он скажет. А я этим займусь.

Переставила купюросчетную машинку к себе поближе, загрузила наличку и нажала кнопку. Вика взялась за телефон, и дело пошло на лад. Правда, безопасник не сразу понял, кто это блеет в трубку, потом прикрикнул на Вику и сказал, что так и быть, подождет до обеда. Вика принялась описывать фальшивку, Рита паковала проверенные и пересчитанные деньги в кассеты и опечатывала их. Кое-как успели к следующему заходу, сдали кассеты «терминаторам», получили партию новых, Вика отправила Тарновскому отчет и перекрестилась.

– Ужас какой, – она вспомнила про челку и наверстывала упущенное, – я этого никогда не делала! Хорошо, что он не орал, я боюсь, когда на меня орут, и сразу забываю, что надо делать…

«Чего ему на тебя орать», – Рита посматривала то на уставленный кассетами стол, то на часы. Дело шло к обеду, неплохо бы подкрепиться, тем более что и завтрака сегодня толком не было. Да и свои дела никто не отменял, Соловьева ждет расшифровку отчетности, черт бы их побрал, и Соловьеву, и расшифровку.

– Я в столовую, – сказала Рита, – скоро вернусь. Если что – звони.

Вика мотнула челкой и принялась потрошить кассеты, Рита написала на листке свой телефон, подвинула Вике и пошла наверх. Столовая у них была недорогая и очень даже приличная, работала целый день, и тут всегда можно было нормально пообедать или перехватить что-то вкусненькое. Народу оказалось полно, Рита встала в конец очереди, та ползла еле-еле, можно было спокойно выбрать себе обед. Послышались знакомые голоса, Рита обернулась – к ней чуть ли наперегонки бежали Юлька с Иркой. Приятный мужчинка в новеньком костюме, успевший занять очередь, покорно попятился, Юлька мило улыбнулась ему и взяла Риту под руку.

Оглядела ее с ног до головы, нахмурилась.

– Фигово выглядишь, – сказала она, – серая вся, глаза красные. Ты хоть иногда ешь? Это из-за Соловьевой, что ли? Не бери в голову, еще не хватало здоровье себе портить.

– Нормально все, – Рита заставила себя улыбнуться. Юлька обняла ее за талию и зашептала заговорщически:

– Хорошо тебе, сидишь там в тишине и покое. А мы как на передовой, курва эта озверела в конец. У Аньки теперь в туалет и на обед отпрашиваемся.

– Чего? – Рита уставилась на Юльку, та страдальчески закатила глаза.

– Да-да, – Ирка всматривалась в меню, – до чего дожили. Она отмечает, кто и на сколько вышел, следит за соблюдением ПВТР. Вечером Соловьевой доносит… Мне вот этот салат, без майонеза, пожалуйста, суп куриный и отбивную. Нет, без картошки.