Когда собаки не лают. Путь криминалиста от смелых предположений до неопровержимых доказательств - [107]
Большая часть одежды, которая была на Ричарде Томасе в момент смерти, сгорела или была безнадежно повреждена огнем в Сковестон-парк в 1985 году. Тем не менее часть одного из его носков при пожаре уцелела. Волокна из кармана Купера совпали с двумя типами волокон с этого носка.
На основании экспертизы волокон была установлена убедительная связь с двумя девочками, на которых в Милфорд Хейвен было совершено нападение на сексуальной почве. Так, на изнаночной стороне одежды девочек нашли волокна, которые могли быть оставлены парой перчаток, найденных в кустах, в то время как другие волокна были перенесены в обратном направлении – с одежды девочек на перчатки. Обнаружилось даже одно волокно, которое могло принадлежать BB109, – оно упало с одной из жертв на лист бумаги, на котором та стояла во время медицинского осмотра. Также эксперты установили связь между перчатками и вооруженным ограблением, за которое Купер уже был приговорен, с использованным во время него оружием, найденным в гараже.
Проведенная нами экспертиза явно указывала на то, что на шортах была кровь Питера Диксона. Смущало лишь то, что шорты на наброске художника, хоть и были похожими, выглядели длиннее. Мы снова изучили шорты Купера. При более внимательном осмотре оказалось, что они подшиты. Работу сделали очень аккуратно, но явно в домашних условиях – возможно, женой Купера, которая работала швеей.
Распоров швы на шортах, мы обнаружили небольшое и довольно странное пятно от крови и чего-то еще, возможно, слизи или выделений из носа. Мы проанализировали это пятно с помощью SenCE – самой чувствительной методики ДНК-экспертизы – и обнаружили там смешанную ДНК, которая, однако, содержала все элементы ДНК дочери Диксонов Джули.
Помимо регулярных встреч с полицией мы держали ее в курсе с помощью письменных отчетов. Нашими успехами были довольны. Тем не менее, когда мы рассказали полицейским и адвокатам защиты о том, что обнаружили, распоров швы на шортах, нам гневно сказали: «Это совершенно абсурдно. Советуем повторить ваши анализы и расчеты».
И все же, хоть улика и казалась неправдоподобной, наука никогда не врет. Таким образом, мы понимали, что на самом деле нужно ответить на следующий вопрос: «Как ДНК Джули Диксон могла оказаться на шортах Купера, если девушки не было рядом с ним или с береговой тропой, где были обнаружены тела ее родителей?»
Наши анализы показали, что некоторые компоненты пятна с вывернутого подшитого края шорт принадлежали неустановленному лицу. В свете высказанной в наш адрес критики мы обратились за помощью к Дэвиду Болдингу, одному из лучших статистиков среди известных, специализирующихся на ДНК в сфере криминалистики. Подтвердив нашу правоту, он добавил: «Согласно результатам ДНК-экспертизы по методу SenCE, то, что источниками ДНК служат Джули Диксон и одна неизвестная женщина, не являющаяся ее родственницей, в 990 миллионов раз вероятней, чем то, что источники – две неизвестные женщины, не состоящие в родстве как друг с другом, так и с Джули Диксон». Мы снова стали изучать улики, связанные с местом преступления, чтобы убедиться, что мы ничего не упустили.
Мы уже знали, что Диксонсов застрелили в упор, и их убийца, должно быть, перенес их тела туда, где они были обнаружены. Ему было бы сложно это сделать, не оставив на своей одежде следов их крови. На фотографиях с места преступления были видны лежащие в зарослях тела, открытый рюкзак, принадлежавший паре, а также различные вытащенные из него предметы. Некоторые из предметов, разбросанных на земле рядом с телами, вероятно, были запасной одеждой, которую убитые носили с собой. А что, если шорты принадлежали одной из жертв, и когда Купер нашел их, обыскивая рюкзак в поиске денег и банковских карт, решил поменять на собственные, испачканные кровью? Это, определенно, было бы правдоподобным объяснением обнаруженным следам ДНК их дочери, которая жила с родителями в их доме под Оксфордом. Затем, если Купер принес эти шорты к себе домой, и в какой-то момент его жена их подшила, он бы даже и не знал про спрятанное под загнутый край шорт пятно крови, к тому же очень маленькое. Я попросила криминалиста Фила Авенелла изучить этот аспект дела. Фил один из тех людей, кто совершенно спокойно относится ко всему экстраординарному. Мало того что он проделал прекрасную работу, так еще и выдержал довольно резкую критику, пока полиция и адвокаты не осознали, что полученные им результаты не только никак не опровергали ключевые доказательства по делу, а только подтверждали их.
Один из принципов проведения любой научной экспертизы, будь то в криминалистике или какой-либо другой области, заключается в том, что не нужно бояться, когда что-то не сходится либо когда получаешь какой-то неожиданный результат. Проверив и перепроверив результаты ДНК-анализа, мы поняли, что ошибки не было. Когда присяжных знакомят со всеми доказательствами и их возможными объяснениями, окончательное решение остается за ними. Так и было во время судебного процесса против Джона Купера в 2011 году. Его признали виновным в убийстве Ричарда и Хелен Томас, а также Питера и Гвенды Диксонов, в нападениях на сексуальной почве с отягчающими обстоятельствами, а также пяти попытках ограбления молодых людей, которым не посчастливилось повстречать его в поле, и приговорили к пожизненному тюремному заключению.
Мария Михайловна Левис (1890–1991), родившаяся в интеллигентной еврейской семье в Петербурге, получившая историческое образование на Бестужевских курсах, — свидетельница и участница многих потрясений и событий XX века: от Первой русской революции 1905 года до репрессий 1930-х годов и блокады Ленинграда. Однако «необычайная эпоха», как назвала ее сама Мария Михайловна, — не только войны и, пожалуй, не столько они, сколько мир, а с ним путешествия, дружбы, встречи с теми, чьи имена сегодня хорошо известны (Г.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.