Когда разливается Акселян - [15]

Секретарю обкома Даутов поначалу хотел было возразить, но передумал и лишь заметил:

— Все же считаю нужным довести до вашего сведения, что без учения сейчас активно работать невозможно. Задачи ставятся перед нами все более сложные, требования растут…

— Правильно, товарищ Даутов. Я, конечно же, не против учебы вообще. Просто время торопит нас, каждый месяц на особом счету, — ответил секретарь и протянул руку. — Вот моя рука, через два года вместе поедем учиться в Москву.

И они вышли в зал заседаний бюро обкома.

Вечером того же дня он уехал в район, куда его рекомендовал обком партии. Когда приехала к нему жена с двумя детьми и вещами, Даутов ютился в маленькой комнатушке заезжего дома.

— Эх, Сибай, Сибай!.. — смеялась жена. — С такой беззаботностью быть бы тебе артистом! — А узнав, что он пока не может ехать учиться, пожурила его.

— Через два года обязательно поеду, — успокоил он жену и при каждом удобном случае садился за книги.

…Вот и сейчас, когда к нему снова вошел Янсаров, секретарь райкома партии читал. Увидев парня, удивился:

— Ого! Уже три часа. — Даутов встал, поправил темную гимнастерку, предложил стул. — А я еще не обедал, — безразлично промолвил он и тут же перешел на деловой тон: — Познакомился я с твоими бумагами, солидно выглядишь. Предупреждаю, работа будет не из легких. Главное, создать вокруг себя актив, на который можно опереться. Колхоз — для многих понятие новое, не разработаны еще правила его ведения, но одно должно быть обязательно: дисциплина, организованность… К этому нужно стремиться. Сложное дело — распределение доходов. Выдача аванса колхозникам с первого обмолота оказалась ошибочной. И нам исправлять свои ошибки. — Даутов вытащил из ящика стола небольшие брошюрки. — Вот инструкции, я запросил их для тебя из райколхозсоюза. Изучай их, но применяй со знанием, с учетом местных условий.

— Хорошо, товарищ Даутов, — Тимер засунул инструкции за пазуху.

— Будь посмелее, появятся затруднения, сообщай о них прямо мне, поможем. Вот, кажется, все, что хотел тебе сказать, — секретарь райкома задумался. — Постой, чуть не забыл, больше внимания уделяй коллективизации. Кайынлинский сельсовет в решении этого вопроса тянется в хвосте. Директор МТС по моей просьбе пошлет один трактор вашему колхозу. Скорей заканчивайте уборку и не тяните с посевом ржи, с зябью.

Идя в райком партии, Янсаров настраивался на долгий разговор.

Получилось же все не так. Ограничившись несколькими словами, Даутов пожелал ему удачи и пожал руку.

В душе Тимер был очень рад тому, что секретарь не говорил ему уже набивших оскомину слов о бдительности, о беспощадной борьбе с кулачеством и так далее.

Из района в деревню Тимер вернулся лишь на второй день.

IV

Колхозники и сегодня собрались на работу только к полудню. Фахри, как обычно, слонялся на току. Болтали о том, о сем, курили…

— Нас считают ленивыми. Ну и пусть, — говорил Фахри. — А что мы-то от колхоза получили?

Не слыша поддержки, он отправился к женщинам, которые резали подсолнух. Болтать он большой мастер, особенно с женщинами.

Подошла Фатима, недавно овдовевшая молодая женщина. Она осталась резать подсолнух, когда все женщины присели обедать. Фахри попытался взять «под обстрел» ее:

— Вы посмотрите на нее, одна всю работу хочеть сделать. А вот жены Хаммата Ямалыя и Агзама вовсе не выходят в поле. А Фатима, небось, боится, что не хватит ей выданных восьми пудов муки.

Не отвечая ему, Фатима присела в тени. Она женщина терпеливая, на шутки сразу не отвечает, но плохо тому, на кого в конце концов падет ее гнев. Сам председатель Султанов побаивается ее язычка.

Но Фахри все не унимался…

— А что ты знаешь о восьми пудах муки? — резко повернулась к нему Фатима. — Хватит, Фахри, болтать! Скажу тебе, муки останется и на лепешки, чтобы прикрыть ими твой живот, когда он забурчит и взыграет. Как это случится, заходи ко мне — подлечу…

Женщины громко засмеялись.

— Злая баба! — пробормотал Фахри и, повернувшись на бок, лениво закрутил цигарку.

— Ах, как приятно поваляться вот так на земле! — через минуту произнес он.

Он лег на спину и разбросал в стороны руки.

— Вставай, уродина! — Фатима толкнула мужика ногой. — Чего развалился, лежебока? Хочешь, чтобы другие за тебя работали?

— Так не хочется подниматься, — лениво ответил Фахри. — Завидую бабам, которые не вышли сегодня на работу. И счетовод нынче не прислал свою женку.

— Его дело! Кто не работает, тот не ест, а мы стараемся не для чужого дяди, а для себя.

— Для себя ли, Фатима? Боюсь, что нет… — даже с охотой откликнулся Фахри. — Не слышала, как бригадир Якуб говорил о красном обозе? Скоро амбары все пустыми будут. Что нам останется?..

Последние слова его задели баб. Они тут же загалдели.

Фахри довольно подмигнул жене конюха Хариса Магузе, неторопливо поднялся и исчез. Дальше уже всех заводила Магуза. На это она большая мастерица.

Скоро в поле поднялся невообразимый шум.

— Не будем работать!..

— Нам больше других надо, что ли?..

— Да пропади все пропадом!..

Женщины поднялись, собираясь идти домой.

Фатима остановила Магузу.

— Погоди, Магуза, ты что разбушевалась?

— Какое твое дело? Уйди с дороги! — вытаращив глаза, жена конюха начала ругаться. — Тебе одной все не хватает. Может, и Хариса моего возьмешь?