Когда пробьет полночный час - [13]

– Мы сами видели!

– Покойник из могилы вылез, а ее туда вместо себя забросил!

– Землей ее засыпал!

– И тебя сейчас поймают и в могилу запихают!

– А вас?.. – Катя поняла, что мальчишки не шутят.

– Нас не хотят! – развел руками Вовка. – Но вот вас…

– И нас? – слабенько подала голос Таня (или Маня) Бердянская.

– И вас! – обрадовал сестер Вовка.

– Только мы им почему-то не нравимся, – добавил Мишка.

– Везуха, – хмыкнула Петрушкина. – А почему это…

Но договорить ей снова не дали. Вовка и Андрюшка развернули девчонку на сто восемьдесят градусов и подтолкнули в спину, настраивая ее на нужное направление и скорость.

– И вы бегите! – подпихнул Мишка сестер Бердянских.

Но тут крик, жуткий, заставляющий кровь леденеть и останавливаться в жилах, раздался из корпуса. Он перекрыл даже задорную музыку, которая продолжала играть в динамиках.

Девчонки как вкопанные остановились, забыв о том, что им надо немедленно бежать спасаться.

Распахнулась входная дверь корпуса. В ярком свете, плеснувшем из освещенного коридора, показался все тот же бодрый покойник. В вытянутой руке он держал бедного тщедушного Ботаника. Это он, несчастный тощий мальчишка, и орал так страшно. Очки с нарисованными на стеклах зубной пастой «прицелами» подпрыгивали у него на носу, вот-вот готовые упасть. Упадут – а Ботаник такой близорукий, без них он никуда… Хотя он и в очках сейчас никуда – во-первых, сквозь замазанные стекла вообще ничего не видно, «прицелами»-то резкость не наведешь, а во-вторых, что ему можно предпринять, если он в руках покойника?..

– Ботаник! – крикнул Вовка и смело бросился вперед, скомандовав девчонкам, чтобы стояли на месте. – Держись!

Вовка и мальчишки вслед за ним помчались к разъяренному покойнику, который уходил прочь от корпуса. Ботаник орал и шевелящейся тряпкой болтался, крепко зажатый мертвой рукой.

И не успели мальчишки подбежать к монстру и попытаться выдернуть у него из рук Ботаника, как еще один тухлый гражданин вышел из мрака.

– А-а-а! – обрадовался он, но тут же угрожающе зарычал и двинулся на своего собрата, несущего Ботаника.

– Отдай! – захрипел он и потянул мальчишку на себя.

– Мое! – рявкнул первый.

Завязалась потасовка. Вовка, Мишка и Андрей поневоле принимали в ней активное участие: вовремя они отскочить не успели и теперь летали от покойника к покойнику. Тех эта троица совершенно не интересовала – они отшвыривали мальчишек от себя и боролись лишь за беднягу Ботаника. Вот уже несколько раз он переходил из рук в руки. Наконец один схватил мальчишку за ноги, другой за руки, и принялись они тянуть его каждый в свою сторону. Ботаник, все еще пытаясь вырваться из ледяных рук, извивался, как большой плененный червяк.

Вовка и его друзья-освободители вновь поднялись с покрывшейся росой травы и пошли в атаку. Видеть, как живого человека покойники методично разрывают на две части, было невыносимо. Они с криком бросились вперед, хватая за руки мертвяков. Ботаник дернулся; очки, сверкнув в лучах выползшей из-за тучи луны, улетели далеко в сторону.

Ботанику было не до очков, хотя это была одна из самых важных его запчастей. Потому что покойники, испуганные громкими криками, тумаками и пинками Вовки, Андрея и Мишани, бросили его на землю, после чего удивленно и неторопливо стали удаляться.

– Ага, смотались! – пока его приятели улюлюкали вслед покойничкам-драчунам, победным голосом крикнул Вовка.

И успел еще вдогонку пендаль-ускоритель одному из них отвесить.

Мишаня и Андрюшка долго шарили в мокрой траве, но все-таки отыскали окуляры Ботаника, оттерли с них зубную пасту и грязь.

– Носи на здоровье, – протягивая их несчастному парнишке, сказал Андрей.

Вовка и Мишаня подняли Ботаника с земли, отряхнули, поставили на ноги. Он дрожал крупной дрожью. Зубная паста, которой Вовкина команда щедро расписала его, перемешалась со слезами, грязью и песком. Пижамные штанишки – все, во что был одет мальчишка – разошлись по шву.

Ботаник надел очки, осмотрел себя, ощупал – и удивился.

– Чем это они меня? Что это такое? – бормотал он, обтирая с голого живота и ребер перемешанную с грязью пасту.

И смешно Вовке стало, и грустно, когда он на все это смотрел.

– Ты, это, прости… – несмело начал он. – Это… мы тебя намазали.

– Вы?

– Ага… – вздохнул Андрюшка. – Пастой.

– А зачем? – робко спросил Ботаник, но тут же кивнул, вздохнул и произнес: – То есть понятно…

– Ну, ты… Как бы это… – Вовке было действительно неловко.

Ботаника и так все доводили, пинали, соли ему под простынку сыпали, чтобы он ночью под себя лужи лил, очки его с толстенными стеклами периодически прятали или разбивали – но у бедолаги Ботаника, наученного горьким опытом школьной жизни, в чемодане их, видать, запас был. В общем, издевались над парнишкой в лагере только так. И не как над Деревней, который на сельскохозяйственных работах силу мышц весьма приличную развил – если что, так навернет между глаз, мало не покажется… По-серьезному доводили тщедушного городского Ботаника. А он, дурачок, перестав плакать, хихикал, бежал к людям дружить и… опять нарывался на новую порцию насмешек и пинков.